Жаркое лето 43-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

пошла прахом. Тут история идёт совсем другим путём, и я её не помню. Только то, что этой осенью Румыния и Финляндия перебегут на нашу сторону им простят все зверства и всё что те творили. Про финнов и румын я помнил, планы менять не собирался, просто я не уверен, что смогу долго под видом лейтенанта Шестакова повоевать простым танкистом. Или снова придётся имитировать свою гибель, или ещё что случится. А там и до финнов руки дойдут. Надеюсь к тому моменту танки уже прокачаю. Да и хочу развеется. Два месяца по койкам, когда ходил под себя, больница тюремная, не всегда сразу подмывали, иногда в отходах своей жизнедеятельности несколько часов лежал. Не самые приятные воспоминания, знаете ли. Клеёнки ещё эти холодные, от которых пролежни. Пока же я отошёл в сторону и лёг, положив сидор под голову, ожидая попутной машины, а регулировщица с некоторым интересом нет-нет да поглядывала на меня. Ну а что, симпатичный молодой офицер, к тому же танкист, вот только извини, проклятие игрока, как я назвал этот недуг, продолжает действовать. Как мужчина я тут несостоятелен. Две колонны прошли, но все не в тут сторону, как появилась одинокая «полуторка» и как раз куда нужно. Вот тут я насторожился, дело в том, что в кабине горел рубиновый уголёк. В машине четверо было, но шофёр и двое в кузове горели изумрудом, а вот пассажир в кабине, был врагом.

Ефрейтор остановила машину, я сел, положив руки на колени, наблюдая как та договаривается, чтобы меня подвезли, сам разговор мной слышен не был. Причём, общалась та через окно шофёра к пассажиру, в звании старшего лейтенанта. Как раз к врагу. Тот легко согласился подкинуть, куда мне нужно тот в курсе. Так что вскочив, отряхиваясь от травинок, лямки вещмешка на правое плечо, я подошёл к ефрейтору, чмокнув ту неожиданно в щёчку, и одним прыжком запрыгнул в кузов машины, где ещё двое офицеров сидели, послав улыбающейся девушке воздушный поцелуй. Положив сидор под ноги, изучил других пассажиров, пока машина набирала скорость. Двое других офицеров имели чемоданчики, у одного дешёвый фанерный, обтянутый дерматином, с уголками железными на углах, у другого дорогой кожаный, явно импортный. У дорогого чемодана владелец был тоже танкистом, лейтенант, без приставки младший, а второй, тоже младший лейтенант, как и я, был явно артиллеристом. По эмблемам видел. Особо мы не общались, больно уж громко ревел движок у этого разбитого на таких дорогах грузовичка, главное тот двигался, это уже хорошо. Я же раздумывал, как мне изобличить врага, тот ведь явно под чьей-то личиной службу нёс, а значит, работал против нас.

Застрелить офицера, сидевшего в кабине, это не выход, меня же крайним сделают, но надо именно как-то его разоблачить. Что тот боится? Да как раз того, что его опознают. Если сыграть как будто я вспоминаю, что его где-то видел и хватаюсь за оружие? А ведь может сработать. Тот наверняка на нервах, хотя старается этого не показывать, так что наверняка как-то среагирует. Главное, чтобы жертв от его реакции не было, тут ещё пока катили, мои мысли перескочили на хранилище. Я помню сорок третий год, как меня его лишили со всем содержимым. Тут пока такого не было, хотя с внутренним напряжением ждал, но штраф не наложили. Причём это не значит, что не наложат в будущем. Если проще, нужно всё содержимое, хотя бы самую ценную часть, достать и где-то укрыть. Причём в таких местах, чтобы то не пострадало от непогоды и в безопасности было. Есть такие места? Вот и я не знаю. Вот с такими мыслями мы проехали пост, нас там остановили и проверили документы, как оказалось, машина и шла к штабу танкового корпуса. Гвардейцев тут хватало, штаб размещался в лесу. Рядом какая-то боевая часть, карта показала людей, слышно рычание моторов, видать проводят обслуживание, готовятся к скорым боям. Машина остановилась, неподалёку от стоянки разной техники, там и броневики пушечные были. В стороне батарея скорострельных зениток выставила стволы в небо, пушки были. Шофёр нас всех высадил и куда-то укатил, а к нам направился офицер в звании майора, потребовал документы, видать он и будет регистрировать. Как я понял, старлей этот местный, ему как своему кивнули, тот хотел было куда-то направится, когда я сказал:

– Где-то я вас видел, товарищ старший лейтенант.

Тот явно насторожился, но дёрнул плечом, сказав, что меня не узнаёт. Я же на миг запрокинул глаза к небу, делая вид что вспоминаю, тут мои глаза расширились, я глянул на старлея и мы синхронно рванули клапаны, доставая пистолеты. У того тоже ТТ» был. Я ещё и заорал:

– Немецкий диверсант!

До стрельбы дело к моему удивлению не дошло. У диверсанта банально патрон перекосило, осечка, а у меня выбил оружие тот майор. Шустрый. В результате я на сутки был помещён на гауптвахту под охрану, пока проверяли меня, а старлей в это время дал дёру. В его виновность не верили, даже не проверяли, тот в корпусе уже полгода воюет. Главным финансистом танковой бригады оказался. Пока исполняющим обязанности, но факт. Когда узнали, что тот сбежал, все на ушах стояли, сотрудники «СМЕРШа» прибыли. А после того как допросили меня, всех раком поставили, капитан, дежурный по штабу корпуса, тот майор что на меня напал, и начальник особого отдела, были понижены в звании и с понижением отправлены прочь с глаз долой. Будут теперь под присмотром, как пособники врага. Без шуток. Я сам в шоке как всё быстро закрутилось. Кстати, всё решил командир корпуса своей властью, выдав такие наказания этим пособникам. А что, правильно назвали их, пособники и есть. Помогали диверсанту? Было дело. Получите. А сотрудникам контрразведки я сообщил, что видел того диверсанта в сорок первом, летом, когда наш детдом эвакуировали из Минска, попали под бомбёжку. Неразбериха, потерялся, и пока шёл по дорогам, видел, как советские воины убивали раненых в санитарном обозе, и что делали с медсёстрами. Это диверсанты были, вот в одном я официально, подписавшись под написанным рапортом, опознал того старлея. Пусть ловят. История выдуманная конечно, но таких зверьков ловили особо, и старались в плен не брать. Ну а что, мне выдали назначение и под вечер посадив на попутную машину, направили в часть. В танковую бригаду, командиром танка. По иронии судьбы, ту самую, где служил финансистом тот опознанный диверсант. Знаете, мне кажется он и не диверсант вовсе, просто ненавидит Советский Союз и считает, что воюет не на той стороне. А по тому поводу, что я его на слабо взял и тот за оружие схватился… есть у него грешки, ещё как есть, вот и рванул в бега. Это просто мои предположения, ничем не подкреплённые. А в каталажке я не скучал, слушал музыку, плеер при мне, фильмы на планшете смотрел, благо в помещении был один. Неплохо время провёл, знаете ли. Жаль в тюремном блоке больнички так отдыхать и отвлекаться нельзя было, камеры везде. Я и в танчики в нужный день играл, накрывшись одеялом, чтобы не засекли, рискнул.

А пока грузовик, та же самая «полуторка», что доставила меня в штаб корпуса, в этот раз в кузове мешки с чем-то мягким, удобно лежать, катила к месту моего назначения, я лежал и размышлял о планах на будущее. А в это время «полуторка» снова подъехала к тому перекрёстку, где были девчата-регулировщицы, и я увидел, как из леса нам навстречу вырулили два танка. Обычные «тридцатьчетвёрки», с пушками в семьдесят шесть миллиметров, башнями-«гайками», однако те меня изрядно шокировали своим видом. Одна покрашена как надо, а задняя темнее. Это явно советская и китайская линейки. И на карте я не видел этих машин, их появление стало для меня полной неожиданностью. Более того, в люке командира переднего танка, сидела моя, заметно постаревшая, копия, но в комбинезоне и шлемофоне, и открыв рот шокировано таращилась на меня. Та моя копия, где мать Алевтина, а не Татьяна, но схожесть всё равно поразительная. Тут же застучав ладонью по крыше кабины, я спрыгнул на пыльную дорогу, не забыв сидор прихватить и быстрым шагом направился на встречу… Шестакову? Тот тоже ловко скользнул по броне