Черная весна - Андрей Александрович Васильев

тут же смолк. Как видно, его и простой люд здорово уважает, раз так слушается. Потребуй подобное наш раймилльский монарх, так никто бы и внимания не обратил на его слова. — Итак, начнем!

ГЛАВА 18

— Кто первым говорить станет? — деловито поинтересовался король у сторон. — Мне, по сути, все равно.

— Старший должен начинать, — тут же влез с советом виконт Скорца, обнаружившийся за спиной Эдуарда с остальными придворными. — То есть достопочтенный Тобиас.

Он явно хотел сказать что-то еще, думаю, вроде «да и веры ему побольше, чем этому юнцу», но не стал. Просто пожевал тонкими губами и замолчал.

— Разумно, — согласился с ним король. — Пусть будет так. Я слушаю.

Было заметно, что дядюшка готовился к произнесению своей речи. Хотя я очень бы удивился, не окажись оно так. Он же не совсем дурак, правда? Потому к этому делу подошел тщательно, с умом. Впрочем, может, и не он, может, Генрих. Но, по сути, это одно и то же.

Я не большой знаток риторики и всего такого прочего, но должен признать — речь была составлена очень и очень грамотно. С неотразимыми аргументами, с намеками на использование магии, причем, возможно, даже черной, и прямыми обвинениями в разнообразных злодеяниях вроде попытки убить своего дядюшку и брата.

Тобиас даже расстегнул камзол и рванул на груди белую рубаху, после чего потыкал пальцем в почти заживший шрам.

И вообще, его речь очень даже понравилась толпе, поскольку в ней имелось несколько шуток, которые люди встретили смехом, а мудреных слов почти не встречалось. Я же говорю — все очень, очень по уму сделано.

А мы с Монброном даже не обсудили, что он вообще говорить-то будет…

Пока дядюшка Тобиас распинался, я с интересом глазел на все, что нас окружало, в том числе на приспособления для казней. Кстати, тут не только дыба, плаха и виселица имелись. Тут даже было что-то вроде переносной пыточной, я просто сразу ее не разглядел. Там находилось и кресло, полностью утыканное стальными шипами, и «колесо страданий», и «козлы», около которых лежали мешки с песком. Страшная это штука — «козлы». Вроде бы какой пустяк — деревянный треугольник на ножках, острым углом повернутый вверх. А вот как разденут тебя, как привяжут к каждой ноге по мешку с песком да посадят на этот острый угол верхом, так все расскажешь, что знаешь и что не знаешь.

Нет уж. Лучше сразу под топор или меч. Хуже пыток — только на костре гореть. Да и то не факт.

По коже пробежал мороз, и я стал разглядывать толпу. И, что приятно, сразу увидел знакомые лица.

Рози, Эбердин и Карл стояли совсем рядом с помостом. Заметив, что я смотрю на них, они оживились, а Фальк даже замахал руками, причем настолько радостно, что локтем чуть не выбил челюсть стоявшему рядом мужчине. Тот было попробовал возмутиться, но глянул на Фалька и передумал это делать.

Мало того — неподалеку от своих друзей я увидел еще одного своего знакомца, на этот раз недавнего. Причем, разглядев его выражение лица, понял, что в том случае если я выпутаюсь из этой переделки, то сразу же попаду в новую.

Это был Унс Два Серебряка. Поймав мой взгляд, он свирепо выпятил небритый подбородок и погрозил мне кулаком. Причем не шутейным образом, как это иногда бывает, а на полном серьезе.

Вообще-то есть за что. Прямо скажем, поступили мы с ним по-свински. Даже записки ведь не оставили, куда идем, с кем, зачем. Хотя нет, такую писать — дураком надо быть. Но тем не менее. А он, похоже, за нас волновался. И, между прочим, изрядно нам помог. Кабы не Борн, мы бы до сих пор дрыхли.

— Убийца, преступник, — клеймил тем временем словами дядюшка Тобиас моего друга. — Хуже того — маг! Маг! А братья ордена Истины, эти защитники спокойной жизни честных людей, всегда говорят — не верь магу! Маг — враг!

Король хлопнул в ладоши, тем самым подав Тобиасу знак замолчать.

— Не след перебивать говорящего, тем более на королевском суде, — произнес он. — Но это тот случай, когда подобное оправданно. Просто сразу надо закрыть данный вопрос. Господин клерик, прошу вас.

Из толпы придворных вышел человек в черном балахоне и капюшоне, надвинутом налицо, и громко произнес:

— Орден Истины в моем лице официально заявляет, что никаких претензий к подмастерьям мага, именуемого Герхардом Шварцем, господам Монброну и фон Руту, в той части, которая касается их пребывания в королевстве Силистрия, не имеет.

Однако какой изысканно тонкий ответ. И естественно, дядюшка не мог к нему не прицепиться.

— Ага! — торжествующе заорал он. — Значит, все равно за ними какие-то грехи есть! Не зря сказано: «в той части»! Я же правильно понял, господин клерик?

— Неправильно, — сообщил человек в капюшоне. — В рамках этого судебного разбирательства рассматривается только их пребывание в королевстве Силистрия. До всего остального вам дела быть не должно. Или вы хотите указать на ненадлежащее выполнение обязанностей орденом Истины в целом?

Генрих подошел к своему родственнику и что-то шепнул ему на ухо.

— Нет-нет, — тут же замахал руками Тобиас. — И в мыслях подобного не было.

— Вот и славно, — бесстрастно проговорил клерик. — Более мне сказать нечего.

Это точно был не Виктор, голос не тот, и рост — тоже. Но этот представитель ордена знал про нас все. Или почти все. Мы ведь никому здесь не называли имени нашего наставника, кроме разве Унса. Но даже предположить то, что Два Серебряка сотрудничает с орденом, было невозможно.

Впрочем, это вовсе не тайна. Вероятнее всего, где-то в канцеляриях ордена есть полные списки всех подмастерьев всех магов со времен Века смуты. Мы только учиться начали, а нас уже в них записали.

А вообще повезло нам. И особенно в том, что привратник язык не развязал. Если честно, я именно этого боялся больше всего, упомяни он про ужасного мозгоеда, и все здорово бы усложнилось.

Но обошлось.

Король дождался, пока клерик займет место среди придворных, и скомандовал:

— Продолжаем. Тобиас, вам есть что еще сказать?

— Вроде все, — подумав, ответил дядюшка. — Да и потом — разве уже перечисленных злодеяний мало?

— Злодеяний… — задумчиво произнес Эдуард. — Месьор Тобиас, решение о том, злодеяния это или нет, буду выносить