Гримус - Ахмед Салман Рушди

– Зачем, Мидия? – спросил он.

В ответ она пожала плечами.

– Ладно. Хорошо. Пойдем вместе.

Взлетающий Орел услышал свой голос будто со стороны. Зачем она ему? Может, все дело в том, что на пути к неизвестному он просто хочет видеть рядом с собой хотя бы одно дружелюбное лицо? А может, это его реакция на прошлую ночь с Лив, попытка вернуть себе уверенность? Думать, почему он так ответил, ему совершенно не хотелось, но вдруг он понял: он рад тому, что Мидия идет с ним. Мидия просияла в ответ.

– Ей нельзя, – подала голос Птицепес. – Только ты один.

Взлетающий Орел собрал остатки воли.

– Старшая сестра, – сказал он. – Тебе приказано отвести меня к Гримусу. Без этой женщины я не пойду. Так что тебе придется вести нас обоих.

Птицепес поморщилась, но уступила.

– Идите за мной, – приказала она.

Взлетающий Орел взял Мидию за руку и крепко сжал. Ответное пожатие было даже более уверенным.

– Я буду думать о тебе, – шепнула ему Мидия, – и только о тебе. Пока я так делаю, со мной ничего не может случиться.

Взлетающий Орел понял, что она совершенно, непоколебимо права.

Птицепес пошла вперед, но остановилась сразу же за ближайшими деревьями. Там она закрыла глаза и пробормотала:

– Сиспи, Сиспи.

И вдруг стала прозрачной. Но не полностью исчезла: было видно, как ее едва различимый силуэт сделал шаг вправо и замер. Глаза Мидии расширились; потом она крепко зажмурилась и сжала губы.

Взлетающий Орел повел ее к Вратам.

На глазах у Вергилия Джонса и Лив три неясных силуэта начали взбираться к горной вершине, каким-то чудом одолевая почти отвесный склон без какого-либо намека на тропинку. Постепенно троица скрылась из виду. Фигуры уходящих были настолько прозрачны, что дожидаться, пока они окончательно растают в воздухе, пришлось совсем недолго.

Лив резко повернулась и, войдя в черный дом, с силой захлопнула за собой дверь.

А что Вергилий? Вергилий знал, что больше ничего не может сделать, что пророчество ашквака в конце концов сбылось. Взлетающий Орел добрался до Гримуса без его помощи, и каким будет результат их встречи, предугадать было невозможно. Ни на что повлиять Вергилий уже не мог.

Он начал медленно спускаться вниз с горы – к побережью, к Долорес О'Тул, пазлам, креслу-качалке и жалким остаткам своего прежнего достоинства.

LV

Взлетающий Орел и Мидия (когда она открыла глаза) обнаружили, что очутились на странно изменившейся горе Каф – на этой горе Вергилий Джонс, Лив, ее черный дом и осел были похожи на туманные пятна, а скала и лес выглядели точь-в-точь как прежде, хотя и казались другими. Но самой поразительной переменой, еще более странной, чем превращение Вергилия и Лив в призраков, был вид, который открывался впереди. Облака, укутывавшие вершину горы, исчезли. Взлетающий Орел с удивлением отметил, что гора не такая высокая, как он себе представлял: ее заставлял казаться выше кокон из кучевых облаков. До вершины было всего несколько сотен футов.

– Гримус-дом, – не оборачиваясь, объявила Птицепес, указав рукой вперед.

Там, вверху, раскинулся длинный, приземистый и при этом похожий на замок дом. Он был весь из камня, миниатюрная крепость. «Где-то в этих каменных стенах, – подумал Взлетающий Орел, – лежит Каменная роза».

Дом был дико неправильной формы, его стены – какими угодно, но только не прямыми, и ни один угол не составлял девяносто градусов, но такая эксцентричная искривленность явно не была прихотью, а соответствовала исходному замыслу. Те зигзагообразные линии, которые стены дома выписывали вокруг вершины, очевидно, отражали характер его создателя.

Отражения: дом отбрасывал их во все стороны, поскольку все окна на его змеящихся стенах были зеркальными. Сочетание неровных камней и слепых сверкающих окон странным образом не позволяло взгляду сфокусироваться на доме, словно зрение отказывалось воспринимать его, словно дом был иллюзией, не способной превратиться в вещественный факт.

Возможно, это объяснялось размером дома. Он был велик, но оценить истинные его масштабы не представлялось возможным, так как стоял он под сенью невероятно раскидистого дерева-исполина. Это был ясень, по сравнению с которым его почтенный сородич из сада Гриббов с висящими на нем качелями казался жалким карликом, крохотным саженцем. Ясень Гримуса был не просто гигантским; это дерево внушало священный трепет. Взлетающий Орел вспомнил описанное Вергилием Джонсом мировое древо Иггдрасиль, которое удерживает небеса на месте. Что за чудовища грызут его корни, хотелось бы знать?

Лестница – новое потрясение. Взлетающий Орел отлично помнил, как выглядели верхние склоны горы Каф. От скального выступа, где находился дом Лив, они вздымались очень круто, гораздо круче, чем до него от окраины К., и были покрыты густым лесом. Вчера он несколько раз задумывался, возможно ли восхождение на вершину без специального снаряжения. И теперь появление аккуратно расчищенного прохода, целого ряда узких каменных ступеней, плавно поднимающихся к самой двери Гримус-дома, казалось истинным чудом. Но эти ступени были прямо перед ним. Они были настоящими. Взлетающий Орел не удержался и восхищенно покачал головой.

Они начали подниматься по ступеням – Птицепес шла впереди, Мидия замыкала шествие, а вокруг кружили и кричали птицы. Взлетающий Орел никогда их столько не видел. Там были птицы всех климатических зон и всех мыслимых окрасок, там были птицы самые обычные, вроде ворон, и такие, какие ему раньше не встречались, с бесполезно изогнутыми клювами или со странными искривленными формами. Птицы сбивались в стаи и пронзительными криками наполняли воздух у вершины горы. Несколько раз Взлетающему Орлу приходилось защищать лицо от бьющих крыльев. Он оглянулся на Мидию – в глазах у нее был страх, но она заставила себя улыбнуться.

Свистящий вой звучал в их головах с особой настойчивостью, но окружающие чудеса перетягивали на себя все внимание. Шаг за шагом они добрались почти до самой вершины. В течение восхождения Птицепес хранила враждебное молчание, но теперь вдруг нарушила его – повернувшись к брату и глядя на него сверху вниз, она крикнула:

– Оставь нас в покое! Зачем ты вообще сюда явился?

Затем она столь же внезапно крутанулась обратно и продолжила подниматься, но в ее шагах чувствовалось смирение.

Для человека, почти добравшегося до конца пути, Взлетающий Орел чувствовал себя на редкость не героически.

Над дверью Гримус-дома в камне были выбиты следующие слова:

ДОИСТИГАЯ ПРЕДЕЛА – УМИРАЕШЬ.

Птицы начали усаживаться на ветвях гигантского ясеня, когда Взлетающий Орел и Мидия шагнули за угрюмой Птицепес в двери жилища Гримуса.

Общими очертаниями дом напоминал лабиринт, размещенный в границах искривленного треугольника, причем лестница, по которой они поднялись,