Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Халлела Безродная навела столько шороху, что прошлый скандал с захватом лаборатории померк и показался незначительным. Внешний Свод Кулаб-тана с особым удовольствием сделал несколько резких заявлений, обвинив Новый Абалон не только в похищении, но в нападении на университет, а самое главное — в пытках и издевательствах над собственной гражданкой. Лечащий врач не без злорадства дал прямое интервью, освидетельствовав повреждения, эльфийке задним числом официально предоставили убежище…

В общем, политические и общественные круги бурлили, не без помощи орков на уши встало и научное сообщество. Разыгрывать предложенный Яраей козырь с природой отрезанных эльфов пока не спешили, для этого следовало всё тщательно проверить, да и без него шумихи хватило, чтобы уполномоченный представитель заокеанских ушастых забился в посольство, отделываясь от журналистов общими фразами и не показывая наружу носа.

Шаиста искренне радовалась возможности лишний раз щёлкнуть эльфов по носу. Понятно, что это не являлось самоцелью, главное, история играла на репутацию нового правительства Кулаб-тана и укрепляла его позиции в регионе, показывая широкой общественности самой лучшей стороной.

А слухи пошли и того занимательнее, причём в кои-то веки — сами собой, без пинка сверху. Шахаб не очень-то таился в своих привязанностях, история любви шайтара и эльфийки обросла трогательными подробностями и очень понравилась заграничной публике. Высказывались смелые мысли, что известные своим снобизмом сородичи не простили Халлеле именно этой привязанности.

Шаиста эти подробности узнала из газет, и хотя скрипела зубами от злости, но молчала. Ничего уже не изменить, и, если сейчас она попытается избавиться от эльфийки, сделает хуже только себе. Оставалось транслировать во внешний мир радушие и принятие разумных существ исключительно по личным заслугам и качествам. И молить Предков, чтобы хотя бы дочь выбрала нормального шайтара, а не какого-нибудь гнома. При всём уважении к обитателям Каганата Шаиста надеялась на внучку не менее талантливую и одарённую, чем дочь, а смешанные браки — всегда лотерея.

Стало очевидно, что Халлела Безродная в её ближнем круге если не навсегда, то надолго, а значит, требовалось обстоятельное личное знакомство. Навестить пострадавшую и справиться о самочувствии — идеальный повод начать общение.

Жалко, эльфы не прибили её вовсе. Насколько это уменьшило бы проблемы!

— Мама, а зачем ты всё-таки сюда пришла? — спросила Шарифа, когда уже через четверть часа, проведённых за посторонним разговором, для них накрыли небольшой столик, стоявший в гостиной между креслами, и по выделенным эльфийке покоям плыл дивный запах свежего кофе. — Сложно поверить, что ты не хочешь откусить Халлеле голову.

— Хочу, — не стала отрицать Великая Мать. — Но не стану. Я просто хотела лично взглянуть на ту, кого придётся некоторое время терпеть в ближайшем окружении, улыбаясь на публику. И оценить, насколько может растянуться это время… Я знаю этот твой взгляд, говори, — махнула она рукой дочери, которая на середине её монолога задумчиво опустила глаза, а потом продолжила поглядывать немного искоса, как будто с лёгкой насмешкой.

— Правду? — мягко улыбнулась Шарифа.

— Всё настолько плохо? — вздохнула Шаиста и, прикрыв глаза, сделала небольшой глоток обжигающего густого напитка, с удовольствием задержав терпкую ореховую горечь на языке.

— Всё хорошо, — заверила дочь. — У них. Искреннее, светлое, взаимное чувство. Духам нравится эта эльфийка.

— Духам или тебе? — не открывая глаз, Шаиста едва заметно улыбнулась.

— Нам всем. Попробуй её принять. Халлела странная, но хорошая. Искренняя. Иногда слишком, но…

— Я поняла, она успела понравиться всем, кроме меня. И уже нет никакой разницы, что мать думает…

— Не ворчи, — засмеялась Шарифа. — Расскажи лучше, когда вы с Халиком пойдёте к Предкам за благословением?

— Умеешь же ты задавать неудобные вопросы! — весело улыбнулась старшая шайтара и наконец заставила себя открыть глаза.

Объяснение с директором музея прошло настолько спокойно и буднично, что Шаиста до сих пор чувствовала себя истеричной дурой.

Халик молча выслушал её горячий, прочувствованный монолог и ответил спокойно: «Если ты считаешь, что так правильно, давай поженимся. Только расскажи подробнее, что от меня потребуется после». Шаиста так растерялась, что даже не смогла толком ответить. Выходило, что металась и дёргалась она на пустом месте, придумав проблему, и напрасно не доверяла своему мужчине. Неприятный щелчок по носу той, кто привыкла считать себя разумной и прозорливой.

Эффект оказался настолько сильным, что ощущение нереальности происходящего не отпускало до сих пор, но рассказывать об этом совсем не хотелось. Ладно Халику украдкой выдохнуть в плечо и сознаться, что ждала от него недовольства. Ясно, что после всего сказанного ранее он может только обнять, поцеловать в макушку и уронить в своей обычно манере: «Зря». Но при дочери… Нет, ни за что.

К счастью, продолжать неприятную тему не пришлось, и тут Шаиста невольно прониклась симпатией к эльфийке, которая вдруг возникла на пороге спальни, держась обеими руками за дверной косяк, и мрачно заявила:

— Дайте кофе и только попробуйте позвать врача!

Выглядела она при этом, босая и одетая в мешковатый лёгкий сцар из некрашеного хлопка, словно дух или свежий покойник.

Шарифа моментально забыла о личной жизни матери, всполошилась, метнулась к Халлеле, на ходу выговаривая о том, что ей нельзя вставать. Эльфийка молча ответила очень выразительным взглядом из-под разбитой брови и поверх огромного жутковато-бурого фингала на скуле, но этого хватило, только чтобы шайтара проводила её к столу.

Шаиста наблюдала за сценой молча, а когда пошатывающаяся Халлела тяжело рухнула в кресло напротив, дотянулась и наполнила ей опустевшую чашку дочери.

— Мама! — возмущённо ахнула Шарифа. — Какой кофе при сотрясении, ты с ума сошла?!

— Чудотворная кровь земли… — пробормотала Халлела, пригубив напиток.

Великая Мать тихо засмеялась.

— Не суетись. Если она может самостоятельно ходить, от чашки кофе ничего не случится.

— А ты ничего, — кривовато усмехнулась эльфийка — разбитая губа мешала нормально улыбаться.

— Взаимно, — рассеянно признала Шаиста, разглядывая собеседницу.

— Вот я сейчас Шахаба позову, он вам устроит! — пригрозила дочь, но замерла под строгим родительским взглядом.

— Сядь, Шарифа. Ты его позовёшь, но немного позже, дай нам несколько минут поговорить. У меня сейчас нет времени и сил на Шахаба.

— Почему у вас всех такие имена? — полюбопытствовала Халлела, откинувшись в кресле, но не выпустив чашку из рук. Так она и признается, насколько паршиво себя чувствует. Точно кофе отнимут. — Шаиста, Шарифа, Шад, Шахаб… Не путаетесь?

— Ну ты же запомнила. Это старая троллья традиция, которую давно никто не соблюдает и не помнит: детям давали имена по первой букве материнского. А я историк. И мне захотелось. Твоё имя, к слову, тоже троллье, ты знаешь?

— Как вы лодку назовёте — там и ищите, — со