Моя обитель - Эмили Ли

Отец Патрик неспешно ходил, тщательно очищая пространство перед алтарем. Заметив, что пленница пришла в себя и стала дергаться, улыбнулся. Скорее по привычке. Ведь пронзительно-голубые глаза смотрели с откровенной ненавистью.

– Ты чуть всё не испортила. Мой цикл очищения мог бы остаться незавершенным, пришлось бы начинать сначала.

– Где Кассия?! – прорычала она, снова дергаясь, пытаясь ослабить веревки.

– Моя гвоздика?! – он на минуту замер, прекращая собирать мусор с пола. – Ждет, пока я подготовлю ложе.

Откуда-то из глубины донеслось жалобное мычание. Воительница не сразу рассмотрела привязанную к лавке Кассию. Вот только сестра сидела на полу, а не лежала, как Эвелин. Руки сестры обнимали лавку и были связаны с внутренней стороны сидения. Возможности больше позвать на помощь Патрик ей не дал, рот девушки перетягивал кусок веревки. Очевидно, той самой, что потом окажется на шее жертвы, если судить по длине.

Положению тела Кассии Эвелин позавидовала. Если бы мерзавец так привязал бы её, то лавка стала бы последним, что он увидел. И внушительный вес сидения никак бы не спас отца Патрика: в любом случае добралась бы вместе со скамьей. Скорее всего, мужчина это понимал, как и понимал, о чем сейчас думала его случайная гостья. Улыбка служителя стала шире.

– Зачем ты делаешь это? – спросила Эвелин, внимательно следя за его перемещениями, постоянно проворачивая кисти в веревках, стараясь ослабить узлы. – Исполняешь волю Создателя?

Он вдруг засмеялся.

– Нет, конечно. Создатель любит своих детей. Даже таких…

– Каких таких? Кристен веровала, помогала бедным, делала мир лучше!

– Кристен? Да… Но это не значит, что в её сердце потом не нашлось бы места лжи и предательству.

– Обиженный маменькин сынок что ли? Тебя бросили, и поэтому ты мстишь всем девушкам? – издевательски произнесла Эвелин, окидывая его насмешливым взглядом.

– Ах ты тварь! – озверел он и дернулся в её сторону, а потом, не дойдя несколько шагов, резко остановился. Перекосившееся от ярости лицо снова обрело умиротворение и улыбку. – Я знаю, чего ты добиваешься. На эмоции меня вывести, чтобы подошел к тебе, но ничего не выйдет…

Он вернулся на прежнее место и продолжил уборку.

– А чего тебе бояться? Я же связана. Или ты даже в этом не уверен? Не смог ту девчонку удержать, что бросила тебя, не смог и привязать нормально? Ничего не получается так, как хочется?

Патрик задышал чаще, со своей яростью справился не сразу. Эвелин даже показалось, что она услышала скрип его зубов. Внутри у неё всё ликовало. Ещё немного и руки будут свободны, ему нужно лишь подойти…

– Ну вот и готово! – радостно сообщил он и посмотрел на Кассию. – Моя гвоздика! Ты готова принести свою жизнь, чтобы смыть грех с женщин Кравина? Ну что же ты плачешь? Не стоит, будешь некрасивой. Я, правда, не хотел, чтобы ты страдала перед столь важным событием, и планировал всё сделать заранее, но твоя сестра решила вмешаться, организовала на меня охоту, теперь вот приходится импровизировать, – он нахмурился и зло добавил: – Проклятый город, всё здесь не по плану. Но ничего… последний штрих, и я покину его…

Тело Кассии затряслось в рыдании, слезы струились по её лицу. Отец Патрик подошел и коснулся поцелуем её виска.

– Думала, что сможешь вот так променять меня? – зашептал он. Глаза мужчины словно заволокло дымкой. Он явно находился не здесь, обращаясь к кому-то из прошлого. – Ты заплатишь, предательница… моё последнее разочарование… моя желтая гвоздика…

Он развязал веревку, тут же устраивая её на шее девушки.

– Прошу, пожалуйста… – тоненько провыла Кассия.

Отец Патрик наклонился и провел языком по её щеке, слизывая слезы.

– Такие же, как и мои, когда я узнал, какая ты на самом деле.

Эвелин освободила руки и с отчаянием рвала путы, сковывающие ноги и тело.

– Оставь её! Тебя все равно найдут! Всё кончено! Просто уходи! – закричала воительница, судорожно стараясь придумать, как отвлечь его. Мужчина не реагировал, веревка на горле Кассии затянулась, девушка захрипела. – Прекрати! Она не твоя гвоздика! – Патрик замер, а сердце Эвелин застучало ещё быстрее, радостно хватаясь за надежду. Нашла! Нашла нужные слова! – Она не твоя гвоздика! Третья жертва должна быть помолвлена? Так ведь? – служитель ослабил хватку, Кассия судорожно вздохнула, а затем ещё и ещё, пытаясь восстановить дыхание. Эвелин удерживала его взгляд, боясь моргнуть. – У Кассии нет жениха!

Он качнулся, как от удара, а потом взял себя в руки.

– Ты врешь, чтобы спасти сестру, – ответил он презрительно.

– Спроси её! Спроси! Кто её жених?!

– Брат Джеймс, это все знают. Так что попытка засчитана, но мимо, – усмехнулся он, снова переводя взгляд на жертву.

– Это она тебе так сказала? Да? Соврала! Я с ним сплю! Джеймс мой! Слышишь?! Не было и нет у неё никакого жениха! – Эвелин кричала и рвалась из веревок, радуясь секундам замешательства убийцы. – Твой цикл очищения не будет завершен! Ты выбрал не ту девушку.

Краска оставила лицо отца Патрика. Он в ужасе уставился на Кассию, а потом резко схватил её за волосы и рванул, разворачивая к себе.

– Это так?! – взревел он. Глаза налились кровью и практически вылезли из орбит. Изо рта, казалось, ещё немного и пойдет пена. – Ты наврала?!

– Д-да! – зарыдала Кассия. – Я хотела, чтобы он женился на мне, но он выбрал её…

Патрик наотмашь ударил девушку по лицу, а затем ещё и ещё. Крик боли Кассии утонул в ругательствах Эвелин. Воительница уронила скамью на бок и на руках поползла к Патрику, волоча ту за собой, вместе со своими обездвиженными ногами. Патрик вдруг рассмеялся.

– И почти ж провели меня! Почти купился, – в голосе мужчины засквозил восторг и облегчение, – придумали же такое. Совсем меня за идиота держите? Кайми и брат Джеймс… Ну-ну… – он снова затянул веревку на шее Кассии и яростно сжал.

Эвелин рычала от злости: узкий ряд лавок, стоящих в часовне, не давал ей приблизиться, скамья, привязанная к телу, застряла. Воительнице пришлось снова вернуться к попыткам ослабить веревки. Она дергала за хитрый узел, какой никогда ранее не видела, и не могла никак с ним справиться, сила рук тоже не помогала. Отчаяние разгоняло удары сердца до звона в ушах. Хрипы сестры становились всё тише, угасало и её сопротивление…

Дверь с грохотом распахнулась. Эвелин резко обернулась. Сквозь пелену слез ужаса она не сразу узнала вбежавшего мужчину. Джеймс бросился к отцу Патрику, а когда увидел лежащую Эвелин, резко остановился, словно налетев на невидимую стену. Он побледнел, в глазах заплясала паника. Джеймс метнулся к ней, приседая рядом, быстро осматривая, забывая обо