Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Не надо, — мягко произнес он, останавливаясь около кудрявой и грудастой блондинки, которую звали Ольга. — Это ни к чему.

— Так меня же, наверно, потеряли, — пояснила та, хлопая голубыми глазами. — И мама, и Олег.

— Бесспорно потеряли, — подтвердил совладелец отеля, — даже не сомневайтесь. Но звонить не стоит, особенно маме. Просто в этом случае есть риск и ее потерять, поскольку она, полагаю, немолода. Подобные потрясения в пожилом возрасте редко проходят бесследно, особенно на фоне постоянных магнитных бурь и состояния постоянного стресса.

Твою-то мать! Нет, все еще сохраняется какая-то вероятность, что происходящее лишь дурацкая шутка, но она настолько мизерна…

Хотя кого я обманываю? Ясно. Все мне уже ясно…

— Вы же обещали все объяснить, а вместо этого только сильнее запутали, — пробормотала девушка, озираясь и ища у нас поддержки. — Правда же? Народ, ну скажите?

— Почему бы и нет? — согласился с ней Анатолий Анатольевич, выпустив идеально круглое кольцо дыма. — Даже лучше, если столь простую истину оглашу не я, а кто-то из вас. Так проще, да и веры будет больше. Ну, например, вы… Э-э-э-э-э… Артем! Вы же все уже поняли? По лицу вижу, что да.

Палец работодателя ткнул меня в грудь, запах сигары пощекотал ноздри, а тон не оставлял места для сомнений. Кстати, вроде он общается с нами шутейно, не сказать, задушевно, а глаза-то холодные-холодные. И безжалостные, как у змеи, готовой к атаке.

Интересно, почему он выбрал именно меня? Наверняка ведь не только я уже допер, что тут к чему. Уверен, что мадемуазель авантюристка к тем же выводам пришла, и розовощекий логист, и вон тот плечистый парень, судя по мрачности, павшей на чело, тоже. Да и остальные в большинстве своем, скорее всего, догадываются. Не так-то просто принять подобный факт, куда удобнее врать себе до упора, что, мол, ошибка, бред, примерещилось.

И все же — отчего именно я ответить должен, а не они? Просто так карта легла? Или все сложнее? Особенно с учетом сложившейся ситуации?

Хотя мне сейчас интереснее другое, а именно — как все произошло? Какова причина? Хворей у меня особых не было, в кирпичи, случайно падающие с крыш, я тоже не верю.

И вот как тогда? От чего? Или с чьей помощью?

— Мы мертвы! — громко произнес я. — Все. Ну, кроме вот этих господ и досточтимого управляющего, да и то — наверное. Но за нас поручусь.

— Что за бред!

— Ты чего несешь?

— Сплюнь три раза. Такое говорить вслух!

— Во-во. Слово материально.

— Да нет, все правильно, — неожиданно громко, перекрыв голоса возмущающихся новых коллег, заявил совладелец отеля. — И зря вы набросились на Артема. Вы на самом деле мертвы, все до единого. Именно потому в звонках родным и близким нет ни малейшего смысла. Вы их разве что перепугать сможете.

И — тишина. Основная масса переваривает услышанное. Интересно, что у них в головах творится? Одни наверняка начали прикидывать, чего в жизни было больше — грехов или хороших дел. Просто ну как сейчас Аристарх Лаврентьевич весы откуда-то припрет да и начнет добрые дела со злыми мерить. Другие все еще пытаются убедить себя, что если они мыслят, то существуют, и значит, не все потеряно. Ну а третьи строят версии о том, что будет сказано дальше, и прикидывают, какую пользу из услышанного можно извлечь.

Первые и вторые меня не сильно интересуют, они не то чтобы уже сдались, но для осознания нового статуса им понадобится время, кому-то чуть больше, кому-то чуть меньше. В любом случае мне они не соперники и не конкуренты пока. А вот третьи… Их немного, но они есть. И именно с ними мне придется дружить и соперничать в ближайшее время. Не знаю в чем, как, для чего, но придется. Это факт, а он, как говорил классик, самая упрямая в мире вещь. Причем, по сути, это две стороны одной медали, ибо с такими друзьями чаще всего врагов и не нужно.

Почему я во все это точно впишусь? Да потому, что я не желаю оказаться в числе десяти неудачников, которые выйдут вон в ту дверь. Прошу прощения за двусмысленный каламбур, но тамошняя темнота теперь предстала передо мной совсем в другом свете. Сдается мне, за этой дверью начинается безвременье и беспамятство, так что я лучше здесь поработаю, в отеле. Коридорным, портье, консьержем — кем угодно. Да хоть на кухне! Последний вариант, кстати, вообще в каком-то смысле идеален. Подальше от начальства, поближе к котловому питанию и всем местным новостям, ибо они всегда стекаются именно туда, где хватает еды. Что может быть лучше?

— Тём, ты ведь не шутил? — после того как новый работодатель похлопал меня по плечу и отошел в сторону, шепнула мне на ухо Инна, решившая воспользоваться внезапно возникшей паузой. — Думаешь, мы реально того?

— Слушай, давай в будущем обойдемся без всякой зряшной мишуры, вроде вопросов, не имеющих смысла, иначе не сработаемся. Ты же все поняла, причем как бы не раньше меня. Может, еще в номере или у зеркала. Так к чему теперь этот театр? — Я иронично глянул на свою новую напарницу и передразнил ее: — «Ты не шутил?»

— Не похоже, — насупилась девушка. — Не так я говорю. Ну да, поняла. Но мог бы и подыграть, тебе нетрудно, мне легче.

— Если мы друг другу подыгрывать всякий раз станем, то будущего тут у нас нет.

— Почему? Это не праздный вопрос, хочу твое мнение услышать.

— Потому, что нас обойдут те, кто раньше понял простую истину — работа на результат эффективна в случае полного взаимопонимания партнеров и отказа от всякой ерунды вроде притворяшек для душевного комфорта и прочих бессмысленных приятностей. Честность друг с другом — да, очень нужна. Открытость и умение слушать и слышать друг друга крайне приветствуются. Трахаться тоже можно, если речь идет о чистой физиологии, оно делу не мешает. А поглаживание по шерстке, сюсюканье и разные поддавки — сразу нет.

— Может, и тут ты прав. — Инна обвела взглядом наших будущих конкурентов. — Единственное — насчет трахаться пока подумаю, как-то я еще не готова к такому. Как думаешь, а что делать придется? Только не передразнивай, я