Первая кровь - Андрей Абрамов

– Эй, там! Не торопись! Помедленнее. Спутаешь – сам полезешь за борт, – сложа руки трубочкой прокричал Брюмо. – Эдельманн! Побудь здесь. Я на корму. Напортачат сейчас.

Артур сделал несколько шагов и в недоумении остановился. С трудом соображая, он развёл руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Мысли замедлились, словно завязли в гудроне. Шея наотрез отказалась держать потяжелевшую голову. Звуки вокруг сменились шипением, а сердце забилось так, словно грозило споткнуться и остановиться. Ноги черпия подкосились, и он в беспамятстве распластался на палубе.

Глава 4 Вы думаете я никчёмный?

– Артур! Что с тобой? Ты слышишь!

Сознание вернулось мгновенно. Так бывает, когда человека поднимают среди ночи. Тот просыпается и ничего не может понять – где он, что с ним. Так и черпий. Его не опухший глаз раскрылся и с недоумением уставился на зависшие над ним лица.

– Черпий, ты случаем не больной? Может, тебя это… миазмы пустоумия посетили? – съязвил Бенджамин, улыбаясь двенадцатью зубами. За что сразу же получил от епископа увесистый подзатыльник.

– Ты немного думай, о чём болтаешь, олух. Язык у тебя слишком длинный.

– Что произошло? – Артур хлопал глазами, переводя взгляд от одного к другому. В голове начали копошиться мысли, но понимания происходящего по-прежнему не приходило.

– Что, что. Шел да свалился. Будто по черепушке чем ударили. Мы уж подумали, ты помер, – Бенджамин протянул руку лежащему другу. – Вставай!

– И давно я… отключился?

– Да минут пять. Не больше. Что у тебя случилось? Хвораешь что ли чем?

– Сам ты хвораешь, деревенщина… – черпий не на шутку обиделся. – Отсутствием мозгов.

Фермерский сын побагровел, но предпочёл смолчать, отстранённо уставившись вдаль. Внутри разливалось неприятное, но давно знакомое чувство. Его не впервой называли подобным словом, но впервые так назвал друг, пусть и вновь обретённый. Призраки прошлого и здесь его нашли.

Черпий окончательно пришёл в себя. Голова уже не гудела, а зрение полностью прояснилось. Все овладевшие им эмоции схлынули, а разум стал кристальней утренней росы. Из глубин подсознания нахлынули воспоминания. Нет. Не совсем то – отголоски каких-то воспоминаний. Артур наморщил лоб, пытаясь разобраться в ощущениях. От возникающих образов по коже побежали мурашки. Так бывает, когда пытаешься вспомнить сон, но его подробности постоянно скрываются в тени, оставляя после себя лишь невнятное послевкусие. Это одновременно завораживает и пугает.

– Епископ. Что Вы знаете о ветреном пустоумии? Первые симптомы. Ложные воспоминания, – посерьёзневший черпий нервно потёр затылок. – Где-то я читал об этом.

– Ищешь связь с обмороком? Успокойся. Подхвативший сей недуг не задумывается о подобном, потому что думать нечем, – Брюмо в недоумении нахмурил брови. – Ложные воспоминания? О чём это ты?

– Я как будто видел сон, но не могу вспомнить про что он. Картинка появляется в голове и сразу же пропадает, а я не успеваю её рассмотреть. Это как с молнией – видишь её буквально долю секунды и потом не можешь представить её форму.

– Может это просто галлюцинации? Последствия после падения. Иногда мозг вытворяет очень странные штуки, – Брюмо недвусмысленно покрутил пальцами.

– Нет. Я о другом. Я почему-то уверен, что видел частичку чьей-то жизни. Потому и говорю о ложных воспоминаниях. Это не бред, и не сон, а что-то действительное.

– Лучше тебе не забивать голову всякой ерундой. Не думай об этом и само всё пройдёт.

– Прошу прощения, – в разговор вмешалась мать девочки, внезапно подошедшая со спины. – Ваше Преосвященство, не хочу прерывать вашу беседу, но подумала, что вы могли не обратить внимание на одну деталь. Мы сидели в одной из кают, и я случайно посмотрела в иллюминатор. По-моему, нас разворачивает и относит в сторону…

– Что? – епископ подскочил к высокому ограждению и посмотрел в направлении канатной дороги, теперь переместившейся к корме. – Да чтоб вас…

Поднявшийся ветер развернул дрейфующий аэростат на сорок пять градусов. Теперь он двигался вперёд кормой, и болтающийся снизу трал оказался бесполезным. Даже если тихоход пройдет в нескольких ярдах от опоры, накинуть импровизированный аркан на неё не удастся, а значит все усилия пройдут даром.

– Сто ярдов до вышки! – стоящий на корме человек размашисто махал руками, пытаясь привлечь внимание собравшихся на носу пассажиров.

– Вы слышали, епископ Брюмо? – подошедший черпий обречённо смотрел на спасительную опору. – Мы пролетим в стороне.

– Да погоди ты! Я думаю, как бы повернуть эту злосчастную шхуну поперёк, – Брюмо судорожно перебирал в уме варианты, но ни один из них ни на йоту не приближал к разрешению проблемы. Даже рулей управления не осталось, чтобы откорректировать направление. Можно запустить паровую машину, но чем она поможет? Лишившийся оперения аэростат стал абсолютно непредсказуем, и неизвестно в какую сторону его потащат разогнавшиеся винты.

Стоящий в стороне Бенджамин неуверенно топтался на месте. Внутри него кипела борьба. Мысли окунули в воспоминания о прошлой жизни. Сын фермера, от которого никогда не было прока! Он всегда третий лишний и «пятое колесо». О каком проке могла идти речь, если его никто не воспринимает всерьёз. Как и сейчас. Епископ печётся только об этом черпии. Чтоб ему пусто было! А Бену, бестолковому деревенщине, достаются только никчёмные поручения – принеси-подай, отойди и не мешай! Но так больше продолжаться не будет! Хватит! Это сын фермера уяснил для себя точно.

Бенджамин сорвался с места и с проворностью горного дугоглаза вскарабкался на ограждение. Правой рукой сдёрнул висящий на крючке моток веревки и перекинул его через плечо. Усевшись на перила, на мгновение замер, изучая обстановку за бортом. Решено! Он ухватился за просмоленный канат и перевесился на ту сторону. Какое-то время его рыжий чуб маячил над перилами, пока совсем не скрылся из вида.

– Куда? Вот полудурок! – Брюмо метнулся к месту, где только что стоял Бенджамин Уайт. Епископ в последний момент стал свидетелем отчаянного поступка фермерского сынка и не успел вовремя среагировать.

– Что он задумал? – оказавшийся рядом Артур обеспокоенно посмотрел на священника.

– Твой недалёкий друг хочет раскачать трал. Ох уж эти фермеры! – епископ раздосадовано ударил кулаком по перилам.

Артур посмотрел за щитовое ограждение. Десятью ярдами ниже, Бенджамин Уайт держался за болтающийся на ветру канат.

– Бен! Поднимайся обратно! Ты чего? Обиделся что ли? Сорвёшься ведь, – черпий тщетно пытался остановить друга, решившегося на отчаянный шаг.

Игнорируя доносившиеся с палубы выкрики, сын фермера продолжал спускаться. Не пожалев единственного пиджака, он прижался к толстому канату и заскользил вниз. Добравшись до толстого узла, Бенджамин на