Хозяева океана - Сергей Фомичев

уже собирался спуститься вниз, как вдруг разглядел то, что с палубы станет видно ещё не скоро. За шхуной, примерно в миле, гнался чуть более крупный корабль с оснасткой брига. В пользу того, что он именно гнался, а не просто плыл в том же направлении (что вообще говоря для этих мест стало бы редчайшим событием), намекало напряжение на обоих кораблях. Движения людей Митя разглядеть бы не смог — паруса закрывали от взора всё, что происходило на палубах, да и дистанция все ещё оставалась большой. Но детали говорили за себя сами. Несмотря на довольно крепкий ветер, обе команды до максимума увеличили парусность и теперь пытались выиграть несколько футов скорости, манипулируя шкотами: то чуть ослабляли, то натягивали их, точно настраивали гитарные струны. Митя представил, как дрожит палуба под ногами, трещит от напряжения дерево, поднимается гул от такелажа.

И шхуна и бриг шли галфвинд, и боковой ветер в некотором смысле уравнивал шансы конструкций. Зайди он в корму, бриг легко бы догнал шхуну, а зайди к носу, шхуна бы оторвалась от преследования. При равенстве навигационных условий на скорость влияли высота мачт и площадь парусов, а также водоизмещение, от которого зависели остойчивость и снос. По всем трём показателям бриг превосходил шхуну и понемногу нагонял её.

Разглядеть кормовые флаги за парусами Митя так же не мог. Не факт, что их вообще поднимали. Шхуна могла быть чьей угодно, включая китайских пиратов. Бриг мог оказаться бостонским, британским или испанским. В принципе даже французским или русским. Расклад мог быть любым.

Пока Митя размышлял бриг выстрелил. Скорее предупреждая, чем стараясь нанести ущерб. Ядро отрикошетило от воды и выпустило пенистый султан в сотне саженей от кормы шхуны.

Тем временем там похоже заметили «Незевая», во всяком случае на гафеле грот мачты вспыхнул синим пламенем флаг с золотыми звездами, образующими знакомое всем (даже Сарапулу) созвездие.

— Наши, — прошептал Митя.

Преследовать их шхуну в этих водах могли только испанцы. У бостонских американцев с англичанами не имелось причин гоняться за кораблями Виктории, а все прочие нации вряд ли отправили бы на край света одинокий бриг ради подобной охоты. Конечно, всякое могло случиться, мало ли какой конфликт мог произойти в море? Промысел не поделили или пиратскую добычу. Но все же Митя был практически уверен, с кем им пришлось столкнуться. В конце концов, именно испанцы считают эти воды своими.

— Сарапул, Пулька, поднимайте орудия! — крикнул он с мачты. — Малыш, готовь Большую Медведицу!

Их сигнальный и салютный полуторадюймовый фальконет не годился для боя. Но внизу вместе с балластом лежали несколько превосходных двенадцатифунтовых карронад. Каждая весила по десять пудов, поэтому для подъёма потребовалось наладить таль.

— Шхуну под нашим флагом преследует бриг, скорее всего испанский, — сказал Митя помощнику, когда спустился на палубу.

— Мы собираемся вступить в бой? — поинтересовался Барахсанов.

— Вот именно.

— Как скажешь, шкипер. Позволю себе только напомнить, что мы не военный корабль.

Митя посмотрел на помощника. И пожал плечами. Его язвительность вероятно и стала причиной разлада с кланом Рытовых. Но Мите было наплевать. Лишь бы подшкипер выполнял свой долг и его приказы.

Сам он даже не сомневался, как поступить. Он помнил речь Тропинина на выпускном вечере Морского училища. Запомнил слово в слово.

«Мы не просто торговцы или шкиперы, мы хозяева Тихого океана! Мы не станем ползать перед азиатскими сатрапами подобно португальцам или голландцам. Мы и перед европейскими сатрапами ползать не будем. Торговля для нас инструмент созидания, процветания общества, а деньги не являются мерилом всего. У нас собственная гордость. И мы своих не бросаем. Это вбили в нас с детства. Об этом знает каждый шкипер или купец, каждый моряк или представитель Острова на чужбине. На преданность мы отвечаем преданностью. На вероломство — ответным ударом. Если кого-то из вас захватят, пленят, мы приложим все усилия для вызволения из плена. А если убьют, мы отомстим. Если надо мы даже начнем войну!»

Эти слова запали Мите в душу. Сейчас они звали его в бой.

На всякий случай он окинул взглядом команду.

До Сарапула, кажется, ещё не дошло. Пулька навидался на своем веку всяких битв и сейчас был спокоен. Малыш Тек волновался, но самую малость. Помощник взирал на все, словно сидел на заборе и схватка его не касалась.

— Корвет небольшой, — сказал Митя. — Вряд ли там серьезное вооружение. Скорее всего испанские шестифунтовки. Паруса прямые. Значит большая часть команды будет при пушках и парусах. На абордаж у них не останется сил. А о наших возможностях они не знают.

— Наши возможности это пять человек команды и пара карронад, — ухмыльнулся Семён.

Чёртово Рытовское семя!

— Не забывай о тех, кому мы идем на выручку, — напомнил Митя. — А у нас есть пушки, дробовики и гранаты. Для одной ошеломляющей атаки более чем достаточно.

Он развернулся и направился в казёнку.

— Для одной атаки? — донеслось в спину. — А дальше-то что?

Митя достал из тайника ключ и открыл несгораемый шкаф. Внутри находились три шестизарядных дробовика, патронташ со снаряженными картонными гильзами. Ещё двадцать зарядов уместилось в коробке. Рядом лежала связка фитилей. В коробке побольше в ячейках помещались девять гранат, размером и формой похожие на бутылки из-под виски. В горлышко требовалось вставить фитиль, а прямоугольная форма не позволяла гранате укатиться по палубе от места падения.

Митя решил использовать весь арсенал без остатка.

— И ещё сигнальные ракеты! — буркнул он под нос. — Не забыть про сигнальные ракеты.

Глава 4

Круче к ветру!

Закончив с оружием Митя решил прилично одеться, чтобы не принимать бой (если тот вдруг произойдет) босым, в исподнем и в куртке на голое тело. Он заменил куртку футболкой патриотического синего цвета, надел штаны, повязал шейный платок. Бриться не стал, в море он не брился, а свою и без того жиденькую бороду укоротил только позавчера.

Митя появился на палубе, обвешенный оружием и лентами с патронами, как манекен в лавке Мемила. В руках он держал две коробки с боеприпасами, а подмышкой несколько сигнальных ракет. Барахсанова за штурвалом не оказалось. Оставив рулевым Малыша Тека, он забрался на салинг, чтобы уяснить обстановку. Не то, чтобы он ставил под сомнения выводы шкипера, но два глаза хорошо, а четыре лучше.

— Почему шхуна не привелась к ветру? — спросил он, когда вернулся на