Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

— Рыба в рисе? Варёная хотя бы?

— Не всегда, там сырая бывает, но свежая!

Я промолчал. Хотя хотелось возразить, что рыба, которая не видела сковороды, — это так себе еда. Прямой путь к глистам, прости, что скажешь.

Марина протянула мне коробку поближе:

— Попробуйте, Владимир Петрович. Вы правда никогда не ели?

— Да как-то не доводилось, — сказал я, глядя на всё это подозрительно. — Я больше по классике: селёдка, картошка, лук.

— Попробуйте, — повторила Марина, — зря вы так. Это вкусно, правда.

— Ладно, — уступил я. — Где вилка?

— Вилки тут нет, едят палочками.

Я взял палочки, покрутил в пальцах, но эти скользкие деревянные штуки жили своей жизнью. Попробовал взять ролл — тот соскользнул и упал обратно.

— Давайте я помогу, — предложила Марина.

Она взяла палочки, ловко подцепила ролл и подняла.

— Вот так. Его надо чуть окунуть в соевый соус, — сказала она, макая ролл в маленькую баночку. — А сверху можно положить немного васаби — это такая японская горчица.

— Понял, — кивнул я.

— Откройте рот, — сказала она, улыбаясь.

Я послушно приоткрыл рот. Ролл покачнулся в воздухе, палочки в её руках слегка дрогнули, и я успел заметить, как у Марины вдруг побелели губы.

— Саша… — прошептала она.

Я обернулся.

И всё вокруг будто застыло…

На входе в школьный двор стоял Саша. Тот самый Мылов, которого мы уже ждали целый час.

Рубашка порвана, очки наперекосяк, одно стекло треснуло, лицо грязное, волосы взъерошены, на коленке ссадина.

Ролл соскользнул из палочек, упал прямо на землю, разлетевшись рисом и рыбой.

Я поднялся и пошёл к пацану.

— Саша…

Он стоял, дышал тяжело, глаза под красными линзами были растерянные, но в них застыли боль и обида.

Глава 4

Я первым бросился к пацану. Саша стоял, покачиваясь, как будто не понимал, где он. Марина побледнела, прикрыла рот рукой. Ученики за спиной начали хихикать.

— Глянь, какой красавчик! — пробурчал кто-то. — Герой дня!

— Не, лошара обыкновенный! — вторил другой.

Смех прокатился по кругу.

— Цыц! — рявкнул я так, что все замерли. — Все нахрен заткнулись!

Тишина повисла мгновенно. А я подошёл к пацану, взял его под локоть.

— Пойдём, Сань.

Он не сопротивлялся. Шёл, как в тумане. Я отвёл его к машине, усадил на пассажирское кресло. Следом открыл бардачок и достал аптечку.

— Сидеть. Не дёргайся, — сказал я, вытирая ему лицо влажной салфеткой.

Саша морщился, но терпел. Я аккуратно промыл рассечённую бровь перекисью, смазал зелёнкой.

— Щиплет? — спросил я.

— Нормально, — прошептал он.

— Нормально — это не ответ, — сказал я, глядя ему в глаза. — Кто тебя так, а?

Он отвёл взгляд. Я буквально услышал, как скрипнула эмаль на его зубах.

Марина наклонилась рядом:

— Саша, милый, скажи, что случилось? Где ты был? Кто это сделал?

Пацан молчал, как партизан.

— Никто… — выдавил он наконец. — Я просто упал.

— Упал? — переспросил я. — Ну да, с лестницы в подвал, наверное.

Он снова опустил голову. Рассказывать, что произошло, он явно не собирался. Я выдохнул, закрыл аптечку, встал и повернулся к Марине:

— Так, Марин, — твёрдо сказал я. — Отойди, мы с Сашей по-мужски поговорим.

— Но, Владимир Петрович… — начала она. — Вы же видите, его избили! Надо что-то делать, надо узнать, кто…

— Я узнаю, — перебил я. — Пойди пока подыши свежим воздухом.

Марина стояла, колебалась, потом всё-таки кивнула.

— Хорошо. Только, пожалуйста, без…

— Без «пожалуйста», — отрезал я.

Классуха посмотрела ещё раз на Сашу — тревожно, по-матерински. Вздохнула ещё раз и всё-таки отошла.

Я подождал, пока она отойдёт на достаточное расстояние. Затем выключил музыку и повернулся к пацану.

— Ну, Сань, давай теперь без сказок. Кто тебе так лицо расписал?

Он молчал. Но я знал, что разговор только начинается, и положил руку ему на плечо. По-мужски, чтобы он почувствовал опору. Глаза у него были большими и мокрыми от усталости, но не от слёз. Да и стёкла у его очков, блин, были с палец толщиной. Оттого глаза казались ещё больше.

— Если скажешь честно — войду в положение и постараюсь помочь, — пообещал я.

Он молчал, глотнул, будто собирал слова в кучу. Я не спешил, решил брать тишиной. В ней чаще всего вся правда вылезает наружу. Через минуту Саня, наконец, заговорил:

— Деньги не забрали. Но хотели.

Из трусов он аккуратно вынул скомканные деньги, купюры были помяты, но целы. Я посмотрел на него… красавчик — даже когда прессовали, не растерялся и не отдал.

— Кто наехал? — спросил я прямо.

Саша отвёл взгляд.

— Не скажу.

— Слушай: если мы будем знать, кто борзеет, то поймём, как с этим поступить. Ты же не хочешь, чтобы им это сошло с рук?

Саша поднял голову. В глазах мелькнуло секундное «хочу».

— Хочу, — выдал он коротко. — Наказать.

— Значит, слушай меня внимательно. Ты мне сейчас подробно расскажешь — где, когда, сколько их было, кто что говорил. Имена можешь не говорить, если боишься, описания хватит.

Саша вскинул подбородок. Я дал ему паузу, всё переварить.

— Ты не стукач, — добавил я тише. — Ты пострадавший. Мы же хотим прийти к тому, чтобы те, кто это сделал, не захотели повторять?

Пацан посмотрел на меня, опустил глаза на сведённые ладони… и заговорил.

— Прикопались возле «Пятёрочки», почти у банкомата… Я не хочу, чтобы они так с кем-то ещё поступали, — прошептал он.

Саша сделал глубокий вдох, медленно выдохнул — видно было, как каждая фраза даётся ему с трудом. Он нервно тёр руки о штанину.

— Это Борзый… он и его гоп-команда. Они хотели у меня деньги отнять.

Пацан стиснул кулаки.

Я вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— То есть они про деньги в курсе были?

— В курсе, — подтвердил Мылов.

Я помолчал — в голове уже складывалась картина. Борзого и его дружков здесь не было, значит, кто-то в классе слил инфу. Вот это дела…

— Ты говорил ему, что деньги общие и что я их тебе дал? — спросил я.

— Говорил, — выдавил Саня. — Но Борзый сказал, что ему плевать, и что он вас изобьёт, если вы будете вмешиваться.

Саня снова замолк, слова застряли в горле.

— Почему ты деньги не отдал? — спросил я.

— Сказал, что я уже деньги на карточку положил, сразу на вашу, — прошептал пацан.

Я внушительно кивнул. Мужик, блин! Хорошо, что он сказал правду, что гопота про деньги знала, и Саня им говорил, что деньги общие. Это важный момент.

— Где они сейчас, в курсе? — уточнил я.

Пацан отрицательно замотал головой. Я достал свой мобильник, быстро нашёл номер Борзого в