Позывной «Минус» 2 - Валерий Камнев

Серёга было хотел спихнуть певца в штаб 3-й армии, но Кудряшов упросил его, чтобы остаться в полку. С лошадьми певец обращался умело и теперь правил одной из лазаретных линеек, хоть и был этим крайне недоволен. Но выдать ему оружие Минус отказался наотрез.

Либа относилась к волонтёру со снисхождением и даже сочувственно. Ей нравилось, что несмотря на совершенно штатскую профессию, парень стремился на войну. В отличие от Барщевского, который и не собирался брать оружие, чтобы сражаться, Кудряшов так и рвался на передовую.

Сейчас, увидев, что Александр вдруг прошмыгнул в оставленную без присмотра палатку, Либа испытала негодование. Надо же, она симпатизировала ему, а парень оказывается, вор! Либа неслышно подошла к палатке. Она и не подумала тянуться за «люгером» в кобуру, ведь совершенно не боялась волонтёра.

Глава 34

В палатке что-то глухо звякнуло и Кудряшов выскользнул наружу. В его правой руке был тканевый свёрток, в абрисах которого Либа опознала свой забытый К6. От неожиданности она опешила и проговорила:

— Ты что здесь делаешь?

Парень вдруг уронил свёрток и быстро метнулся к Либе. Она не успела отстраниться. Его невысокая, но крепкая фигура, легко сбила девушку с ног, и пальцы сомкнулись на Либином горле.

У неё разом перехватило дыхание. Она пыталась вырваться, глупо молотя руками. От неожиданности Либа полностью растерялась. Руки давили горло и девушка ощутила необыкновенный ужас. Никогда ещё она не чувствовала, что вот-вот умрёт. Либа раньше не представляла, насколько трудно сопротивляться мужчине. Мысли спутались и она только неосознанно пыталась выкрутиться, сбросить парня с себя, но это никак не удавалось. Только на миг пальцы, сжимающие горло, ослабили хватку, и исполненная ужаса Либа хрипло крикнула:

— Мама!

Но Кудряшов тут же ударил её по голове и принялся душить снова.

Он никак не мог задушить эту девушку. Александр сжимал её горло, но она рвалась изо всех сил, и никак не хотела умирать. Кудряшов молча проклинал эту не желающую сдохнуть дрянь. Справа, на поясе, у него висел нож, но Александр не решался отпустить девушку хоть на мгновение, ведь совсем неподалёку, подле броневиков, слонялся часовой.

Лицо Либы побагровело. Ноги вытягивались сами собой. Её охватил леденящий страх, но тут что-то изменилось. Руки, сжимающие её горло, исчезли, и она ошарашенно забила ногами, пытаясь отползти назад.

Рядовой Шестаков услышал сдавленный крик со стороны командирской палатки. Он сразу подумал, что турки пробрались на позиции, но чувство сомнения закралось в мысли. Вдруг, это просто командир развлекается с женщиной. Не желая оказаться дураком в таком случае, Шестаков всё же заспешил на звук, сжимая карабин.

Увиденное возмутило рядового до глубины души. Этот самодовольный волонтёр, которого Игорь Шестаков откровенно недолюбливал, пытается снасильничать жену командира! Шестаков бросился вперёд и влепил Кудряшову по голове прикладом.

Кудряшов хмуро и зло глядел на Минуса. Руки его были связаны за спиной. Неподалёку зияла свежевырытая яма. Александр мучительно соображал, пытаясь придумать хоть что-то, но только увидев лицо командира, сразу понял, что смерти не избежать. Покушение на жену он нипочём не оставит без наказания. Но ведь шпионов не казнят на месте, а отправляют для расследования. У Кудряшова на миг проскользнула надежда, что ещё не всё потеряно.

— Кто тебя послал? — негромко спросил Серёга. Случившееся с Либой, казалось, даже пошло на пользу его состоянию. По крайней мере, гул в голове стих на какое-то время. Минус не мог простить себя за то, что едва не потерял Либу.

— Корреспондент, — неохотно ответил Кудряшов, — из «Frankfurter Zeitung». Людвиг Хоффман. Болгарские власти не пропустили его дальше Старой Загоры. Он обещал заплатить десять тысяч марок, если я привезу образец малого пулемёта русских. И за информацию о полке обещал платить.

Это была явная ложь. Отдельно за информацию Хоффман платить не собирался. Он вообще не давал такого поручения. Людвиг должен раздобыть оружие русских, вот и всё. Но самостоятельно сделать это не вышло. Пришлось подкупить случайно подвернувшегося певца, который сдуру явился на войну, отчего-то решив, что болгары платят золотом любым наёмникам, но жестоко в этом разочаровавшемся. Сам Хоффман не собирался никого убивать. Он имел цель тайно купить пистолет-пулемёт у кого-нибудь из снабженцев Испытательного полка, для чего имел очень значительную сумму денег в разных валютах.

— Вот как? — Минус ухмыльнулся. — А Александр Иванович тебе какое поручение давал?

— Письмо отвезти, — Александр сбивчиво заговорил. — Я в главную квартиру пришёл, снова стал в добровольцы проситься. Вот меня к нему и послали. Он мне коня купил и отправил сюда с письмом. Я даже не знаю, что в нём было.

Кудряшов не врал. Минус только подивился глупости Александра Ивановича, который вручил важнейшую бумагу чёрт знает кому. Серёга-то думал, что этот волонтёр какой-то доверенный человек.

— Второму, кто с тобой был, что было поручено?

— Не знаю, — волонтёр замотал головой. — Мы с ним только в Загоре познакомились. Я не знаю его.

— Что же ты, сука, мою жену убить решил? Не мог в другом месте найти пистолет-пулемёт?

— Я думал, у неё украсть будет проще. Ведь остальные у тех, кто на передовых позициях. В лагере всего три — у неё, у вас и у адъютанта.

— Так вот почему ты так на передовую хотел! — Минус зло прищурился. — Там бы тебя быстро положили. А я тебя, тварь, пожалел!

Кудряшов дёрнулся, увидев подходивших солдат. Он ожидал, что его примутся расстреливать, но те, кто пришёл, просто стаскивали к вырытой яме почерневшие турецкие трупы. Александр внутренне обрадовался. Никто его не расстреляет! Просто притащили к яме, чтобы испугать. Он как-то сразу приободрился, и спросил:

— Меня теперь куда? В штаб?

— В какой нах, штаб! — Минус фыркнул. — Ты кем себя возомнил, придурок⁈ Никуда ты отсюда не уйдёшь.

Двое солдат разом возникли возле Кудряшова, и подхватив под руки, швырнули в яму. Он упал на спину и принялся биться, пытаясь подняться на ноги, но со связанными руками не мог это сделать.

Минус подал знак стоящему рядом унтеру Белякову, и похоронная команда принялась сбрасывать тела прямиком на бьющегося в ужасе Александра.

Глядя на земляной холм, Шестаков испытал страх перед командиром, с таким спокойствием наблюдавшим за похоронами заживо. Все участвовавшие в этом чувствовали себя неуверенно, но даже и не помышляли ослушаться приказа. От тревожных мыслей Игоря