Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

Темно-зеленая полоса оружейного сканера шустро ощупала влажные пальто Данста и Варгаса. Мексиканец молчал, боковым зрением заметив, как насмешливо и победно косится на него высокий спутник.

— Благодарю вас, господа! — Электронная привратница кивнула. — Еще раз добро пожаловать! Напоминаю, что если атмосфера старины придется вам не по нраву, вы всегда можете прибегнуть к помощи виртуального помощника, его вызов производится с любого из внутренних терминалов «Блюза». Напоминаем, что в нашем заведении запрещено проявление насилия и расизма, религиозной нетерпимости, осуждение политического строя государств-членов Альянса, неаргументированная критика продукции Статусов-спонсоров, использование любых видов оружия, употребление наркотических препаратов, занесенных в «алую» группу ВОЗ, а также выход в инфоспатиум.

Одарив их прощальной улыбкой, девушка растаяла в воздухе; двери втянулись в стены, и пешки прошли в кафе. Замерли на пороге, привыкая к мягкому оранжевому свету, осмотрелись.

Изгибаясь через добрую половину заведения, желтая барная стойка заманчиво блестела лаком; стульчики-вертушки без спинок были крепко обтянуты красной кожей; от клетчатого красно-черного линолеума рябило в глазах; поцарапанные оранжевые столики и антикварный музыкальный проигрыватель виниловых пластинок крайне удачно вписывались в общий антураж. Затертый до дыр диск, вращавшийся в аппарате, наполнял бар звуками не менее старого джаза. Под потолком витал белый сигаретный дым, лениво разгоняемый настоящим лопастным вентилятором. Из всех новогодних украшений внутри обнаружилась лишь одинокая блестящая гирлянда, небрежно натянутая над бутылками бара.

Было почти безлюдно. Несколько парочек оккупировали угловые столики, несколько одиночек занимали высокие стулья у стойки. За ней, выполненный в безупречном высоком разрешении, красовался голографический бармен — усталый на вид, сонно протирающий пивной бокал, с хрестоматийно наброшенным через плечо полотенцем.

Когда Мартин расстегнул пальто и взгромоздился за стойку, красный стул приятно скрипнул кожей. Пенс вынул из проволочного держателя старомодное обтрепанное меню, отпечатанное на синтетическом картоне. И уставился поверх листа — точнехонько в зеркала напротив, заставленные декоративными бутылками.

Варгас тяжело забрался на сидушку рядом, жестом подзывая бармена. Тот, смерив нового клиента взглядом подыхающего бассет-хаунда, лениво отмахнулся, всем видом показав, что занят. Наклонившись над стойкой тремя стульями правее наемников, он выслушивал заказ пожилого седовласого француза. Тот был одет так, словно спустился в бар с жилых этажей этого же дома, чтобы встретить новый год в иллюзорном обществе незнакомцев…

Данст продолжал изучать посетителей.

Скользнул взглядом по парнишке и девчонке, взволнованно шептавшим друг другу на ушко; по достоинству оценил двоих небритых угрюмцев — по виду, албанцев или турков, — на диванчиках у окна; заметил Кольта, занявшего самый крохотный столик за музыкальным автоматом. Пенс, до бровей натянув вязанную шапочку и подняв воротник заношенной куртки, сгорбился над чашкой глинтвейна, не подав виду, что заметил появление командира.

Небритые крепыши дымили, будто паровозы, лениво ковырялись в салатах и одну за другой опрокидывали в себя крохотные чашечки кофейного суррогата. По сторонам старались не глазеть. Но изредка один из них все же поднимал голову, чтобы в очередной раз смерить Данста и его спутника внимательным взглядом.

Мартин усмехнулся.

Во все времена человеческой цивилизации таких, как эти двое в черных куртках из искусственной кожи, набирали только для одного — убивать и грабить. Доппельгангер оглянулся на Джастина, сидевшего от боевиков через два стола. Он надеялся, что откровенная враждебность албанцев не укрылась от молодого австралийца, и тот готов к действиям в любую секунду…

Наконец подошел бармен, намеренно запрограммированный так, словно оказывал своим клиентам огромное одолжение. Варгас заказал ему большую кружку безалкогольного глинтвейна, а вот Данст не успел даже протянуть голограмме меню.

— Рекомендую попробовать жульен, — с едва слышным прононсом, но на чистом католингво посоветовали справа, и пенс запоздало спохватился, что старик-француз смог так бесшумно и незаметно миновать разделявшее их расстояние. — Случается, по праздникам в него добавляют самые настоящие грибы. Представляете? Настоящие, тепличные! И цена совсем не меняется.

Мартин обратился в сжатую пружину, готовую распрямиться при первых признаках угрозы. Человек, которого они ждали, еще не пришел. Но заметившие беседу небритые головорезы определенно оживились. Исмаэль, дотянувшись до жестяной солонки, незаметно спрятал ее в широкой ладони, намереваясь использовать, как биток.

Седовласый француз отодвинулся.

Причем так же небрежно и шустро. Он улыбался, как человек, совершивший очень нужное и благое дело. На барной стойке, где секунду назад лежала его морщинистая рука, осталась мятая салфетка.

Вежливо кивнув, Мартин искоса всмотрелся в орлиный профиль человека, которого так старательно искал. Одновременно накрыл салфетку ладонью. Варгас, недоверчиво поджав губы, побарабанил пальцами свободной руки. Отражение Кольта не поднимало головы, внимательно вслушиваясь в происходящее за спиной. Его плечи напряглись так, что выдержали бы и удар бейсбольной биты. Албанцы вернулись к поглощению кофе.

Заказав бармену жульен и кофе — тот вздохнул так, словно для приготовления блюда ему было необходимо разбудить беременную жену, — Данст осторожно перевернул мятый листок. Так бережно и украдкой, словно вскрывал розданные покерные карты. Через миг у него засосало под ложечкой, а прокуренный воздух стал нестерпимо-густым.

Пластинка в автомате заскрипела, музыка стихла. В наступившей тишине звенели вилки и стаканы, кружились обрывки разговоров. Спустившись со стула, Мартин подошел к пожилому французу, уже не скрывая своего интереса.

— Почему здесь? — негромко спросил он, заметив, как переглянулись небритые.

— О? — Стефан Годар обернулся, покачав в стакане маслянистый бренди. — Я лишь предположил, mon cher[42] Мартин, что этим смогу помочь тебе решить некоторую проблему… Ведь она есть.

Последняя фраза не была вопросом.

— Мне расценивать сказанное, как согласие на сделку? — спросил Данст, покосившись в зеркало — жители жаркого юга пересели поближе к проходу, чтобы было удобнее выбраться из-за столика.

— Контракт оформлен и выслан Бенджамину Молтону, — пожилой француз улыбнулся, осмотрел головорезов через барные зеркала…

Актуальное имя: Жак-Стефан Годар. Биологический возраст 66 лет, мужчина, европеоид, предположительно французского происхождения. Доминирующий психотип: сангвиникатор, безупречно владеет собой, обладает высоким уровнем интеллекта и аналитическим складом ума; в сочетании с высоким уровнем социопатичности, это делает Годара крайне опасным и непредсказуемым противником. Специализация: специалист широкого профиля. Дополнительные возможности: информация недоступна. Биоимплантаты: информация недоступна; механические усилители: информация недоступна. Уровень подготовки: Альфа-VI. С детства входил в состав этнических преступных группировок на территории северной Франции, неоднократно привлекался к уголовной ответственности за воровство, экстремизм, вандализм, бандитизм и похищения людей. Долгое время разыскивался полицейскими управлениями восьми стран-участников Альянса и Интербюро. В 2025 году был схвачен и по совокупности преступлений приговорен к 340 годам тюремного