Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий

пытались их разобрать, яростно ища в своих блокнотах значение указанных комбинаций. По их приказу принесли замызганные, но отличающиеся по цвету обрывки ткани и назначенный сигнальщиком стрелец неумело махал то одним отрезом, то другим, неумело пытаясь выполнять неразборчивые команды офицеров.

Ещё два корабля устроили охоту за разбегающейся литовской армией подгоняя их солдат залпами из ракет, накрывающими целые кварталы. Поджечь город они не боялись, что могло то уже сгорело, а что осталось, то уже почти и не жалко. Защёлкали выстрелы. Стрелять с высоты, конечно, легче, но всё равно, огонь небесных стрельцов с бортов летающих кораблей был невероятно точен и убийственен.

В отличии от тех же осман, уже начавших было вырабатывать действенные меры для борьбы с летающими кораблями вроде поставленных на регулируемые лафеты лёгких пушек — литовские наёмники и мятежные бояре совсем не имели подобного опыта и не могли ничего противопоставить кроме разряженного огня из ручных огнебоев, но высота надёжно защищала дирижабли.

Как следует разогнав и обратив в бегство собравшуюся вокруг Киева польско-литовскую армию, небесные корабли, не останавливаясь, пошли дальше.

Осмелевшие стрельцы вышли из каменного квартала, где держали оборону. Следуя указаниям, передаваемым с небесного корабля, сумели захватить продуктовый обоз. Там и захватывать почти ничего не пришло, дольше было собирать рассыпавшиеся по земле припасы из перевернувшихся повозок. В округе ещё полно вражеских солдат, но все они рассеяны и не представляют большой опасности для крепкой сплочённой группы.

Дирижабли полетели дальше, не собираясь прощать литовцам сговор с недовольными боярами и подлое нападение. Подмога и подкрепление должны были подойти к стрельцам по земле уже на следующий день, как передали сигнальщики. Но самая главная новость, не оставившая никого равнодушным: царь жив и с ним всё в порядке!

Узнав об этом, старый солдат Семён присел было на землю от внезапно накатившей слабости. Засуетившийся вокруг наставника и сослуживца молодой стрелец тут же поднёс чарку креплённого вина.

Выпив, Семён сморщился, занюхал кулаком и из глаз у него покатились крупные, словно у лошади, слёзы.

— Что такое? — продолжал беспокоится молодой: — Тебе плохо, дядька?

— Наоборот, — отмахнулся Семён от второй чарки чувствуя, что она точно будет лишней: — Хорошо.

Но выпить всё же пришлось так как тосты говорили офицеры и каждый второй из них звучал «за царя». Отвесив молодому дежурный подзатыльник, Семён велел вылить из чарки креплённое вино и принести что-нибудь совсем лёгкое, чтобы пилось как вода.

* * *

Держа в руке фонарь со вставленной внутрь свечой, русский царь, Иван Третий Васильевич самолично и в одиночестве спускался по каменной лестнице. Может быть не самое лучшее решение ходить одному после недавнего покушения, но гнавший самодержца вопрос был слишком деликатен, касаясь прошлого и будущего. Царь просто не мог раскрыть его кому-то ещё.

Воздух под сводчатым потолком низкого подвала в одной из башен ещё старого кремля был спёрт. Пахло сырым камнем, землёй, чем-то кислым и затхлым. Сюда, в каменный мешок под глухими кремлевскими стенами, сводили тех, чьи голоса не должны были достигнуть чужих ушей.

Иван Третий, в простом темном кафтане, без регалий, стоял перед сидящей на соломе фигурой. Прикованная к стене цепь мягко звенела с каждым движением пленника. Это был не старец, а человек лет сорока, с горящими как угли глазами на исхудавшем и обветренном лице. Его доставили из-под Киева, ещё до восстания, где он на площадях кричал вещи, от которых стыла кровь.

Соседние клетки пустуют. Только в эту бросили свежей соломы и поставили бочку чистой воды.

Царь с интересом оглядел самозванного пророка: — Известно ли тебе почему ты оказался здесь?

Стражи нет. Он удалил её со всего подвального этажа чтобы никто не мог подслушать их разговор. Ведь если царь прав и этот безумец действительно тот, за кого он его принимает, то… Чужим людям совсем не нужно знать вещи, которые станут здесь обсуждать.

— Я знаю зачем здесь ты, Владыко, — усмехнулся пленник, показав покрытые жёлтым налётом зубы.

— Вот значит, как, — спокойно заметил царь и вдруг резко подался вперёд: — Тогда говори, говори зачем я пришёл к тебе если действительно знаешь это! Говори, но помни, что твоя жизнь сейчас заключена в твоих собственных словах. Не играй со мной. Не пытайся разжалобить или, хуже того, обмануть. Скажи мне правду, и я верну тебе свободу!

— Свобода! Что это за штука? Разве может быть свободен мир после прихода в него падших звёзд каждая из которых думает будто знает будущее, но только своё? Хочешь освободить этот мир — убей все звёзды. Убей самого себя. Но даже этим ты сделаешь только хуже!

Иван Третий молчал с непроницаемым лицом слушая откровения сумасшедшего пророка.

Тот продолжал: — Ты пришёл сюда за именами, разве не так? Ищешь подобных себе. Кого-то ты уже знаешь, кого-то ещё нет. Особенно в других частях света. Ты боишься конкуренции?

— Я ничего не боюсь, — царь отмёл возражения властным движением руки.

Закашлявшейся порок вынужден прерваться и попить воды.

— Холодная. Говорю: холодная вода. Ты бы скинул мне сюда одеяло или перевёл куда. А то так и не успеем наговориться, раньше помру.

— Будет тебе одеяло, — пообещал Иван Третий. — Но сначала расскажи то, что знаешь о… других.

— Мы все лишь побеги на ветвях, выросших из одного корня, — усмехнулся пророк. — Можно сказать братья и сёстры. Зеркальные отражения друг друга, но неправильные, а чуточку изменённые. Ты вполне мог бы стать мной, а я тобой. Мы все родственники, совокупность потенциальных возможностей. Близкие линии вероятностей сливаются, но если отличий накапливается слишком много, то при попытке слияния получаются конфликты. А конфликты должны быть разрешены.

— Скажи мне имена! — потребовал царь.

— Имена? Почему бы и нет, изволь.

Мехмед Второй Фатих, султан Османской Империи — вероятностная линия тотального контроля сознания. Возведённое в абсолют и закреплённое достижениями науки и технологии разделение на высшие и низшие касты. Высшие определяют всё. Что низшим думать, чего желать, к чему стремиться, что помнить — всё! Это мир психологического рабства, где миллионы человекоподобных зомби готовы на что угодно по одном лишь слову «новых аристократов». Вместо того чтобы с помощью технологий попытаться стать богами самим, они низвели всех остальных до уровня нпс в компьютерной игре. Но может быть так и надо? Может быть только этот путь позволит дереву человечества пережить грозящую ему катастрофу? Мы никогда не узнаем, ведь султан уже мёртв и все знания, накопленные в его вероятностной линии, умерли вместе с ним. Какое необдуманное расточительство!

— Он мёртв, это точно? — спросил