Темная сторона. Том 1 - Александра Лисина

— А точнее, ощущать разницу между временем в реальном мире и тем временем, которое идет во сне. В мире мертвых, как ты правильно сказал, времени, можно сказать, нет. Точнее, прошлое, настоящее и будущее свернуты в одну точку, и для мертвых душ пребывание в нем максимально близко к состоянию стазиса. Однако сны — совсем другое дело. Общий сон, в котором присутствует хоть один живой человек, подчиняется другим законам. Поэтому в таком сне время может соответствовать реальному, а также идти быстрее или медленнее него в зависимости от того, кто именно создал сон и насколько хорошо он владеет магией времени. Конкретно у нашего рода магия этого направления развита слабо, поэтому у меня нет возможности сделать сопряжение по времени с миром живых один к одному. В моем сне время замедлено, причем довольно сильно, с разницей один к двадцати. У сильных магов эта разница может быть намного меньше. А вот сильнейшие способны сводить ее практически к нулю. А при желании, напротив, увеличить во столько раз, во сколько им нужно.

Я мысленно присвистнул.

Ого.

Вот почему Лимо так спокойно относится к моим долгим отлучкам. Вопрос в том, насколько он хорош в магии этого направления. Я как-то этим раньше не интересовался. Но если считать, что в памяти людей он остался как один из самых известных сопряженных магов в истории Норлаэна, думаю, можно с уверенностью сказать, что таких проблем, как у тана Расхэ, у него нет.

— Понял, — кивнул я, благодаря за развернутый ответ. — Тогда еще вопрос: мертвые способны влиять на живых? И если да, то в какой степени.

Альнбар Расхэ едва заметно улыбнулся.

— Прямое влияние на реальный мир для нас исключено, то есть у нас нет возможности каким-то образом повлиять на события в вашем мире. А вот что касается людей… здесь уже возможны варианты. Нет, когда вы находитесь в реальном мире, то вот так взять и что-то с вами сделать мертвые неспособны. Однако сны — совсем другое дело. Вот ты сейчас находишься передо мной, и пусть твое тело для меня недоступно, но на твой дух я воздействовать все-таки могу.

— Прямо или косвенно?

— И так, и так. Скажем, если бы ты оказался чуть менее осторожен и вошел в мой сон полностью, то воздействие было бы прямым. К примеру, я уронил бы тебе на голову шкаф или же потолок обрушил, если бы захотел. Но ты находишься на границе наших с тобой снов. Поэтому прямое влияние на тебя в данный момент исключено. Однако я могу тебе помочь — скажем, дав дельный совет. Или же навредить. К примеру, если мой совет оказался бы вредным и из-за него ты бы потом грубо ошибся или погиб.

Я снова кивнул.

Принцип был более чем понятен.

— А лгать после смерти духи способны?

— Да, — чуть шире улыбнулся тан. — Это не запрещено.

Я скептически на него посмотрел.

Если так, то грош цена его откровениям.

— Но у всего есть обратная сторона, — после театральной паузы добавил Расхэ. — Для мертвых ложь, злоба, зависть, ненависть, мстительность и вообще любой негатив — это прямой путь застрять в этом месте навечно. У духов, если ты не знал, существует нечто вроде рейтинга, который зависит от нашей внутренней чистоты — чистоты помыслов, действий… как по отношению к таким же, как мы, так и по отношению к живым. В том числе к своим собственным потомкам.

Я вопросительно приподнял брови.

Надо же, как интересно. А Лимо мне этого не говорил.

— Чем выше рейтинг, тем легче и быстрее мы уходим на перерождение, — пояснил тем временем тан. — Поэтому в наших интересах вести себя тихо и по возможности помогать друг другу.

— А что вас не устраивает в этом мире? — не понял я. — Тепло, светло, мухи не кусают…

— Скука, — пожал плечами Расхэ. — Да, первое время покой, который никто не тревожит, кажется благом, особенно если при жизни у человека было много проблем. Но рано или поздно каждая душа начинает тяготиться бездействием. Сон, конечно, помогает его пережить. Когда душа беспробудно спит, ее ничто не тревожит. Но как только мы начинаем видеть сны, то быстро вспоминаем, что такое быть живыми. Потом к нам возвращается память о роде, предках, женах и детях. И вскоре нам начинает этого не хватать. Душа инстинктивно тянется обратно к людям. А со временем это желание становится настолько сильным, что даже крохотная ложь, способная отодвинуть момент перерождения даже на миг, становится невыносимой.

Я мысленно присвистнул.

— То есть сны вы видите не всегда?

— Нет, — качнул головой тан. — Вечный сон — это полная темнота и пустота, находясь в которой, ты даже не понимаешь, что существуешь. Там нет событий, нет картинок, нет памяти, боли, радости и сомнений… в нем ничто и никогда не меняется. Там есть только тишина и покой. И лишь когда нас кто-то позовет, мы начинаем видеть настоящие сны — яркие, живые. И тогда же начинаем вспоминать.

Он недолго помолчал. А я вдруг подумал, что в прошлый раз он, наверное, именно поэтому мне и помог — рейтинг свой духовный повышал, блин, а вовсе не потому, что у него вдруг совесть проснулась.

— Ты прав, — перехватив мой выразительный взгляд, усмехнулся тан. — Я говорю правду не потому, что ты мне нравишься или потому что я такой уж хороший человек.

— Вы же совсем недавно сюда попали, — осторожно напомнил я.

— Да. Но благодаря твоему прошлому визиту я уже все вспомнил. И теперь лгать мне невыгодно, тем более что по крови ты и правда мой прямой потомок. И за те годы, что я спал, ты стал первым, кто смог меня разбудить.

Я кашлянул.

— А почему так важна кровная связь? Разве кто-то другой не сможет вас позвать, если сильно приспичит?

Расхэ качнул головой.

— Разбудить спящего может только родственная душа. Чаще родная по крови, хотя иногда бывает и так, что будят нас родные только по духу.

— А степень родства имеет значение? — снова поинтересовался я, уяснив для себя и этот момент.

— Да. Чем ближе родство, чем проще дается призыв.

Хм. То есть я смог докричаться до тана лишь потому, что по крови я ему, можно сказать, сын? Тогда как кузены, дядьки и прочие родственники остаются