Темная сторона. Том 1 - Александра Лисина

недавно стояла маленькая провидица и неодобрительно покачал головой. А потом прикинул оставшееся до утра время и решил — ничего, успею. Тем более что во сне время течет совсем иначе, и до рассвета я смогу закрыть очередной гештальт, с которым все равно надо было что-то делать.

Правда, поначалу я не был уверен, как именно мне следовало прийти на встречу с Расхэ. И могу ли я вообще явиться туда, когда захочу, или же для этого следовало соблюсти какие-то ритуалы.

Впрочем, в прошлый раз ничего, кроме собственно зова, мне не понадобилось. Более того, тогда, как и сейчас, я находился во сне. Сон, конечно, был чужим, да еще и устроен в виде ловушки, но по факту разницы, скорее всего, не будет, так что если я позову тана, то он, наверное, откликнется.

А еще я подумал, что теорию круговорота душ на Найаре следовало бы переписать заново или как минимум дополнить. И что понимание этого момента Дарусом Лимо оказалось намного более близким к истине, нежели бытующая в Норлаэне теория переселения душ. Местные ученые до сих пор считали, что души не уходят из мира, а как бы растворяются в нем, находясь до поры до времени в состоянии своеобразного стазиса. И именно поэтому до них при желании можно докричаться.

Но сейчас я был уверен, что это не более чем миф и что на самом деле абсолютно все души уходят в промежуточное. Более того, при нормальном исходе они не то что впадают в стазис, а просто-напросто засыпают. Окукливаются. И могут провести в таком состоянии целую вечность, потому что времени как такового в промежуточном не было и нет.

При этом по факту ни воспоминания, ни собственную личность они, я так полагаю, отнюдь не утрачивают. По крайней мере на то время, пока продолжают спать на задворках вечности. Вся их память, все знания… все это остается при них. Более того, если при жизни эти люди были одаренными, то они, скорее всего, и магию после смерти не теряют.

Вернее, правильно было бы сказать, что они утрачивают далеко не всю магию, а лишь ту, что связана с физическими явлениями. Тогда как сопряженную магию… в том числе магию сна, они, как и Лимо, должны сохранять.

Если же я прав, то тогда становится понятным, почему вообще стал возможным обряд памяти рода. Думаю, на самом деле, чтобы его провести, нужно не так уж много. По факту, кроме магии сна, для желающего пообщаться с предками больше ничего и не требуется. Сны ведь и в промежуточном — это всего лишь сны. И они вполне способны пересекаться с теми снами, которые видят живые люди в обычной реальности.

Сны — как точка перекреста… некое общее поле, где при определенных обстоятельствах могут пообщаться живые и мертвые.

Проблема в том, что далеко не каждый маг является магом сна. И далеко не каждый маг сна достаточно силен, чтобы докричаться до собственных предков, чьи разумы и души находятся далеко за пределами досягаемости.

Именно поэтому большинству одаренных нужен проводник. Тот, кто понимает законы пространства и в том числе законы пространства сна. Тот, кто может увести тебя в свой собственный сон и оттуда помочь призвать тех, кто тебе нужен. Тот, кто поддержит. Подскажет. И поможет вернуться, если ты вдруг заблудишься в глубинах чужого сна.

То есть получается, что чисто теоретически любой… абсолютно любой человек может при желании пообщаться с предками. Причем даже с очень далекими. Но, разумеется, только с теми, кто не ушел на перерождение.

Почему же тогда мне упорно твердили, что на это способны только представители старших родов?

Скорее всего, потому, что у них гораздо больше сильных магов и в том числе опытных магов сна, которые способны провести ритуал. Тогда как стороннего мага сна к обряду наверняка привлекать никто бы не стал, чтобы случайно не выдать каких-нибудь секретов рода.

Мне же в этом плане повезло особенно. Во-первых, я — сопряженный маг. Во-вторых, наследник старшего рода, ну и, в-третьих, никакой проводник был мне не нужен.

И вот когда стало ясно, что к чему, все сомнения из моей головы моментально выветрились, и я, не выходя из старого сна, подошел к единственной двери гостиной, после чего рывком ее распахнул и требовательно крикнул в пустоту:

— Альнбар Расхэ!

* * *

Признаться, я надеялся, что спецэффектов на этот раз будет больше, и подсознательно ждал, что меня куда-нибудь со свистом утянет, подо мной пол провалится или же снаружи налетит ветер и утащит мою душу на встречу с предками.

Однако все оказалось до безобразия банально — вместо серой хмари передо мной быстро и абсолютно бесшумно проступили очертания знакомого кабинета, так что я просто перешел из одного сна в другой, как когда-то переходил из обычного сна в смежный.

Обстановка в кабинете за время моего отсутствия практически не изменилась, за исключением того, что сейчас в помещении был всего один тан… тот, которого я звал, а не три, как раньше.

При этом выглядел Альнбар Расхэ не слишком довольным. Когда я возник на пороге, он сидел за столом и внимательно просматривал какие-то бумаги. И то ли содержимое бумаг его не устроило, то ли мое появление застало врасплох, но при виде меня он сначала вздрогнул, резким движением отложил в сторону очередной лист, а потом нахмурился, будто не ожидал меня увидеть.

— Ты рано вернулся, — сухо заметил он после довольно продолжительной паузы.

Я пожал плечами.

— Ну, во-первых, здравствуйте. А во-вторых, когда смог, тогда и вернулся.

— Я ждал тебя через несколько месяцев.

— Откуда вы знаете, что они еще не прошли? — насторожился я.

Тан оценивающе прищурился.

— У меня встречный вопрос: откуда ты знаешь, что в мире мертвых времени фактически нет? И кто тебе сказал, что души ушедших не способны его чувствовать, как живые?

— У меня хорошие учителя, — невозмутимо ответил я. Тану я ничего не должен, тем более отчитываться по уровню своих знаний, а свой единственный долг ему только что отдал. — Да и образовательная база отличная.

— Сомневаюсь, что с момента моей смерти в Норлаэне сильно изменились взгляды на загробную жизнь.

Я сделал вид, что не услышал. И вообще, это был риторический вопрос, на который я не обязан отвечать.

— Хорошо, оставим это, — неожиданно легко отступил тан и, сцепив руки перед собой, окинул меня откровенно изучающим взором. — Я так полагаю,