Охотник на ведьм - Владилен Янгель

комнату называть было явным преувеличением, однако хранители называли это место именно так. Причиной такого несоответствия был тот простой факт, что в этой комнату действительно обретали вечный покой все члены ордена. Расположенная в ней печь, специально приспособленная для сожжения останков, была финалом, который ожидал всех членов ордена. Тиберий прекрасно отдавал себе отчёт, что рано или поздно, его гроб точно так же запихнут в печь. Тем временем братья сноровисто втолкнули гроб в пылающие недра печи. У такой спешки были весьма весомые основания, как и у того, что тело сожгли без какой-либо погребальной службы. Смерть чтеца была единственным допустимым случаем, когда погребальные службы можно было отправить после кремации.

- Пора, брат. - Проскрипел Хранитель после молчаливого прощения с чтецом. Тиберий не стал отвечать, вместо этого он ещё раз прочитал молитву за упокой и вышел из зала Упокоения. Хранитель и двое его помощников, молча, последовали за ним.

Спустя несколько минут Приор уже сидел в небольшой комнатушке в окружении пятерых братьев-воинов в боевой готовности. Каждый из них держал на приора на прицеле. Все они были готовы спустить курок при первых признаках того, что записанная чтецом информация окажется слишком опасной.

- Я начинаю. - Предупредил братьев Тиберий, сдёрнув со свитка скрепляющую его тесёмку. Заляпанный чернилами пергамент тотчас развернулся. Несколько минут приор изучал написанное, под напряжёнными взглядами братьев по ордену. Прошла минута, вторая, однако ничего не происходило, Тиберий по-прежнему сидел, неудобно подогнув под себя ноги, и внимательно читал свиток, и чем больше он углублялся в чтение, тем напряжённей становилось его лицо.

- Свиток чист. - Объявил Тиберий, отложив исписанный чтецом свиток в сторону.

- Держите его. - Приказал стоявший всё это время за спинами братьев хранитель. Тиберий и не думал сопротивляться, когда братья по ордену выкрутили ему руки. Хранитель, не спеша, подошёл к приору и несколько долгих секунд смотрел ему в глаза, пытаясь отыскать в них кровавые искры запретного знания. Тиберий чувствовал, как невидимые пальцы влезли под череп. Ощущение было гадкое, но приор стойко его вытерпел. Подобную проверку он проходил уже не раз и знал, что неприятные ощущения — не единственные последствия подобной проверки. Впрочем, несколько дней мигрени ничто в сравнении с тем, какую цену платит проверяющий.

- Он чист. - Проскрипел хранитель, отшатнувшись от приора. Выглядел старец при этом так, будто вот-вот отдаст богу душу. И без того не пышущее здоровьем лицо хранителя стало совсем уж землистого цвета, мелкие бисеринки крови, выступившие на лице, сделали его и вовсе жутким. Один из братьев-воинов помог старцу устоять на ногах. Тиберий же с печалью подумал о том, что совсем скоро придётся подыскивать нового хранителя.

- Мне нужно идти. - Сообщил Тиберий, стараясь не делать резких движений. Головная боль и осознание того, что стоит монахам в расположенной рядом комнате привести в движение механизм, как в этой комнате не останется ничего живого. Запертая с другой стороны дверь и усыпанный шипами потолок позаботятся об этом. Дождавшись утвердительного кивка хранителя, и едва заметного шелеста вынимаемого запора с той стороны двери, Тиберий поспешил прочь из комнаты. Добытые чтецом сведенья трудно было переоценить, с какой стороны ни посмотри. На исписанном неровным почерком листе хранились бесценные сведенья о том, как распознать и уничтожить кукловодов. Только вот сделать это, оставаясь незапятнанным тайным знанием, невозможно; впрочем, Тиберий всегда знал, что рано или поздно ему придётся переступить эту ради исполнения своей священной миссии.

Выбравшись наружу, Тиберий с наслаждением вдохнул обжигающе холодный ночной воздух. Спустя несколько секунд цокот копыт сообщил приору, что его коня также выпустили из скрытого в руинах стойла. Подозвав коня свистом, Тиберий вывел его с территории разрушенного монастыря и лишь тогда позволил себе влезть в седло. Отдохнувший за три дня конь бодрой рысью устремился по заброшенной дороге, огибающей деревеньку. После посещения репозитория не следовало появляться в деревеньке, чтобы не пустить насмарку многолетнюю работу хранителей по поддержанию зловещей репутации разрушенного монастыря.

Глава 17

Мерзкий привкус во рту, белёсая гадость, застилающая глаза. Наполненный мерзким травяным запахом воздух. Всё, абсолютно всё, вокруг вызывало омерзение. Вот в таком состоянии я и очнулся непонятно где. Может быть, так и выглядит пресловутое чистилище? М-да, или, быть может, ад? С такими ощущениями никаких чертей не надо. Так, ладно, надо осмотреться. Стоило мне попытаться встать, как в грудь, словно тараном саданули. Откинувшись на спину, я замер, отчаянно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Кое-как восстановив дыхание? я осторожно пошевелил руками, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору. В руки тотчас вцепилось что-то жёсткое, попытка сопротивления была сломлена в один миг. Всего за несколько мгновений неведомый враг закрепил мои конечности в каких-то не то колодках, не то кандалах, в общем, и без того призрачные шансы обрести контроль над ситуацией окончательно испарились. И кто бы это ни сделал сила у него явно нечеловеческая, во всяком случае, все мои попытки вырваться были попросту проигнорированы. Проклятье! Да что вообще происходит и где я, наконец?

- Что происходит?! - Выдавил я из себя, на большее перехваченное спазмом горло оказалось неспособно. Ответом мне был жуткий вой, в котором не было не то что ничего человеческого, а вообще живого, будто кто-то скрестил, болгарку с бензопилой и теперь радостно пилит получившимся гибридом как минимум сталь. От этого звука у меня чуть мозг через уши не выдавился, и всё же я нашёл в себе силы успокоиться и перестать дёргаться в невидимых зажимах. Чувствовал я себя при этом лягушкой, над которой уже склонился добрый дядя вивисектор. 'Только скальпеля не хватает' — Всплыла в мозгу истеричная мысль, и тут же словно в ответ на неё моего лба коснулось что-то твёрдое и холодное. То, что я не взвыл от ужаса в этот момент, можно объяснить лишь чудом, ну и спазмом где-то в области гортани, в итоге я мог дышать, но не больше. Ну, разве что прохрипеть что-нибудь нечленораздельное.

Представив себя хрипящим и дёргающим руками, я отчего-то развеселился, и было в этом веселье что-то, совсем уж безумное. Ну вот, осталось только рехнуться для полного счастья. И всё же где я? И что это за хмарь вокруг? То, что я не в чистилище и не в аду я уже понял, уж слишком 'телесные' у меня ощущения, душе такого испытывать по идее не полагается. Хотя, с другой стороны, как мучить-то тогда? Нет тела — нет боли, нет