Меж двух миров - Александр Павлович Быченин

— Да живой, дверь не ломай!!! — рявкнул я… однако вместо могучего рыка издал горлом жалкий сип, и раскашлялся.

И вот кашель Вова всё же услышал, судя по его реакции:

— О! Прямо гора с плеч! Простыл, никак?

— Н… нет, к-ха! — Я таки поднялся с кровати и как был, в одних трусах-боксёрах, поплёлся к двери, поражаясь не очень сильной, но докучливой и болезненной ломоте во всём теле. — Вов, а ты чего припёрся? Случилось что?

Последний вопрос я озвучил, уже когда распахнул дверь прямо перед обеспокоенной физиономией приятеля. И тот озабоченное выражение с рожи убрать не успел. Впрочем, это его ничуть не волновало, поскольку скрывать нервяк он даже и не подумал:

— Проф, ну сам посуди — ты вчера на весь день пропал! Ни в гараже тебя нет, ни дома, ни даже у Дьогу в зале! И что я должен был подумать, особенно в свете последних событий⁈ Что ты с Витором забухал⁈

— А если и забухал? — буркнул я.

Как по мне, нормальная версия, рабочая! Паренёк-то на великих радостях, поди, до сих пор не просыхает. Это если судить по тому темпу возлияний, танцев и всяких излишеств нехороших, включая легкодоступных дев и драки, который он набрал сразу после торжественной части. Не удивлюсь, если как минимум половину Бейра-ду-Сеу споил! А вторую — отпи… — отставить! — отделал под орех! Ну а чего? Мог себе позволить, с таких-то призовых! С другой стороны, двадцать кусков за четыре дня пробухать — вполне посильная задача, особенно если не в одно рыло. А желающих причаститься к халяве полно везде и всюду. Даже в таких райских местечках, как архипелаг. Вернее, особенно в таких райских местечках. А если ещё учесть тот факт, что Витор с отмудо… э-э-э… измордованными лузерами, которые ему после гонки и награждения предъявы конские выкатили, в конце концов помирился, то… количество изничтоженных спиртных напитков должно поражать воображение. Удивительно, кстати, почему сам Вова не с виновником торжества — если мне не изменяет память, именно его Монти перед отбытием приставил к перспективному пилоту в качестве няньки. А поскольку Вова своими обязанностями манкировать не привык, то вывод однозначен: запоя у Витора не получилось. Я имею в виду, хорошего, годного запоя. Жалкие пара дней не в счёт. А вот похмелье на третий — уж наверняка дичайшее приключилось. Так о чём, бишь, я?.. Да, точно! Раз Вова здесь, то у Витора отходняк, и забухать с ним вчера я ну никак не мог! По Вовиной, понятно, логике. А я, понимаешь, ему такое заявляю!

— Это было бы очень обидно! — вперил в меня укоризненный взгляд Вова. — Ты меня сколько знаешь? А Витора? И после этого всего бухать с ним, а меня не позвать? — И от души хлопнул меня по плечу: — Нет, Олежек, в такое я поверить никак не могу!

— М-мать!.. — скривился я, машинально ухватившись за взорвавшуюся болью мышцу.

— Что⁈ — всполошился Вова.

— Свело?.. — сам себе не веря, выдавил я. — Чёрт! Такое ощущение, что у меня все мышцы забиты, даже те, о которых я и не подозревал! Ох, ё!..

— Фига се! — присвистнул мой приятель. — Эвон как тебя перекорёжило! Тут на похмелье не спишешь, такое ощущение, что на тебе, Проф, вчера целый день воду возили, причём исключительно двухсотлитровыми бочками! Или, на крайняк, ты вагон цемента разгрузил! В мешках! Или подрался с кем-то⁈ — подозрительно прищурился Вова. — Ха! Точняк! Вон, на роже царапины, и на руках ссадины! И синячище не бедре! Кого уделал, Олежек? Ну-ка, колись!

— Ох, если бы! — возвёл я очи горе, и не сдержал страдальческий стон: — Ох, ё!.. Зубная боль во всём теле… я как будто каждый нерв чувствую…

— Так-так-так! — озабоченно изрёк Вова и приложил мне ко лбу ладонь — как водится, тыльной стороной. — Вроде нет температуры… и не знобит тебя… а в чём же тогда дело? Что ты скрываешь от лепшего кореша, Олежек? А?

— Тебе всё, или по основным пунктам пройтись? — нашёл я в себе силы отгавкнуться.

— Если всё, то это ты до вечера распинаться будешь! — отмахнулся напарник. — Давай тезисно, и самое главное! Когда мы с тобой последний раз пересекались? Позавчера? Ну, вот с того момента и давай! Что натворить успел, злыдень?

— Да так-то ничего… — отвёл я взгляд, но Вова моментально напрягся:

— Ну-ка, в глаза мне смотреть! И не врать! Чего натворил?

— Говорю же, ничего! Просто… проверил кое-что.

— Тэ-э-эк-с! А вот с этого места поподробнее! — велел Вова. И деликатно, под локоток, увлёк меня в «нумер». — Я так понимаю, это не для чужих ушей?

— Правильно понимаешь, Вов.

— Значит, погнали в лес! — подхватился приятель, но я отрицательно помотал головой:

— Вов, мне сейчас только в лес и осталось! Блин, ноги не держат! Но если ты меня на закорках потащишь…

— На фиг, на фиг! — отпёрся тот. — Ладно, остаёмся тут. Рассказывай! Ну, что натворил?

— Ничего особенного…

— Проф!

— В общем… кажется… я думаю…

— Так кажется, или думаешь⁈ — потребовал конкретики Вова. — Ты уж определись! И хорош уже сопли жевать! Только не говори, что ты проверил свою безумную идею с местами силы и влез в долбаные алиеновские телепорты!

— Да это не телепорты, — поморщился я. — Сколько раз повторять⁈

— Плевать! Нет, ну каков фрукт, а⁈ Реально влез⁈ Получилось⁈

— Угу…

— Так! — Вова в буквальном смысле слова рухнул на стул, едва не раздавив его своей тушкой, и с силой провёл по лицу ладонями. — Ладно! Я спокоен! Но жажду подробностей, так что лучше бы тебе, Профессор, больше не испытывать моё терпение! Для тебя же лучше!

— Да понял уже! — окончательно смирился я с неизбежным, и попытался кое-как привести мысли в порядок.

И, конечно же, ухнул в пучину воспоминаний. Да-да, как всегда.

… на Игбоду, то самое место силы, где меня принимали в местре, я заявился с утра пораньше, ещё до рассвета. Расчёт был предельно прост: в это время там вряд ли хоть кто-то ошивается. Днём, впрочем, тоже, основная движуха начинается вечером, перед закатом, и продолжается до глубокой ночи, но я вообще не был уверен