Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

Я решаю, что терять мне особо нечего, учитывая нынешнее мнение моего командира, и решаю, что перестану уважать себя, если не выскажу то, что у меня на уме.

— Капитан ДиМарио, — говорю я очень официально, — я модернизированный Боло Марк XXIII, без современных систем, к которым вы, очевидно, привыкли, но вряд ли это моя вина. Могу я попросить вас, по крайней мере, обращаться ко мне с вежливостью, которую требеет мой военный послужной список от фронтового офицера?

У нее отвисает челюсть. Она смотрит в объектив моего видеорегистратора, и с каждым ударом сердца ее глаза становятся все шире. Она молчит целых 6,97 секунды, целая вечность шока.

Я ощущаю дрожь, которая пробегает по всему ее телу. Затем она взрывается движением, хлопая по фиксаторам на командирском кресле и взбирается по трапу к моему командирскому люку.

Поскольку я рефлекторно закрыл его, когда она поднялась на борт, ее выход на мгновение заблокирован.

— Открой эту вонючую крышку!

Я быстро подчиняюсь.

Она спускается по приставному трапу и спрыгивает на грузовую палубу, сердито шагая к грузовому лифту. Мгновение спустя двери лифта открываются с тихим шипением, и она исчезает. Я прислушиваюсь к эху, затихающему в тишине, и задаюсь вопросом, что же мне теперь делать. Возможно, генерал Уиллард, в конце концов, был не так уж и неправ, назначив капитана ДиМарио командовать устаревшим Боло сомнительной ценности? Это мысль, недостойная подразделения Бригады "Динохром", и мне становится стыдно, когда я осознаю ее, но за всю мою карьеру со мной никогда не обращались так грубо.

Меня терзает это унижение.

И я сильно беспокоюсь о предстоящей битве.

Глава вторая

Джинджер Джанеско привыкла работать в неблагоприятных условиях. Женщина не смогла бы получить назначение на должность операционного директора такой колонии, как Рустенберг, если бы не знала, как поддерживать работу общины в сложных условиях. Джинджер, чей шестьдесят первый день рождения должен был состояться через неделю, привнесла в экспедицию на Туле сорокалетний опыт, включая три двухлетних командировки в качестве руководителя высокорентабельных шахт на других колониальных мирах. Те шахты были в глубоком упадке, прежде чем она изменила их положение, в основном за счет улучшения жизни шахтеров, пока они не начали получать солидную прибыль — два фактора, неразрывно переплетенных в операциях на отдаленных колониях, за пределами цивилизованной роскоши. Она успешно руководила горнодобывающими операциями, несмотря на пожары, наводнения, голод, на войну в метановом аду, на безвоздушных лунах и болотах, настолько коварных, что человеку приходилось надевать биохимический костюм высшей защита, чтобы просто выйти за дверь.

Но она никогда не возводила защитную стену из пластобетона и не рыла бомбоубежища во время ледяного шторма ураганной силы, под обстрелом инопланетного врага. Более добрый Бог наслал бы на Рустенберг только один из этих вариантов, но местным богам, похоже, не хватало доброты. Эти боги ниспослали им тулианскую зимнюю бурю, разразившуюся на шесть недель раньше положенного срока, и, неожиданно, местный разумный вид, которого вообще не должно было существовать, изо всех сил пытающийся уничтожить Джинджер Джанеско и каждого мужчину, женщину и кричащего младенца, находящегося на ее попечении. Если бы тот экосистемный биолог со станции Айзенбрюкке не наткнулся на терсов три месяца назад, неожиданная атака на все колонии на Туле была бы еще более шокирующей. А так…

Ее коммуникатор дико затрещал.

— Движение по южному периметру!

Она мрачно поняла, что Харриет Джеймс находится на незаконченном участке, который еще не был залит.

Голос Харриет дрожал то ли от холода, то ли от испуга, а может, и от того, и от другого вместе. Джинджер, занятая тем, что руководила командой, которая с помощью бурильного оборудования выкапывала укрытия в базальтовой породе, включила микрофон и закричала, перекрывая вой ветра, ледяного дождя и мокрого снега.

— Сколько их и насколько близко?

— Похоже, их по меньшей мере двадцать, — слова Гарриет прервал треск помех. — …Они в трехстах метрах от нас и быстро приближаются. Боже, эти чертовы волосатые птицы умеют двигаться… — снова треск помех. — Одна их команда стреляет в нас из-за леса, а две других несутся к нам в трехсекундном спринте, пока одна стреляет, другая бежит. Ветер дует им в спину, черт бы их побрал — половину времени мы даже ничего не видим из-за бури в морду, а мокрый снег забивает оптику…

Очередной всплеск статики прервал разговор.

— Уилсон, — рявкнула Джинджер в коммуникатор, — выводи своих людей на позиции! Действуй! У нас входящий с южной контрольной точки.

— Вас понял, сейчас выезжаю. Тот лед, который мы залили несколько часов назад, должен, по крайней мере, замедлить их продвижение, — Джереми Уилсон, который находился на действительной военной службе в пехотных войсках Конкордата, уже спас сотни жизней, придумав множество неприятных трюков, чтобы замедлить продвижение врага. Он приказал залить широким слоем воды и грязи единственное оставшееся отверстие в их пласкритовой оборонительной стене, и эта смесь затвердела, превратившись в черный лед, скользкий, как нижний круг ада, и его было трудно разглядеть, пока не стало слишком поздно. А кроме того, тонкая корка льда образовалась над глубокой ямой, выдолбленной ночью и покрытой крышей из пленочной ткани и воды, которая позже убиралась снизу растворителями, оставляя предательскую корку льда над ямой, заполненной кислотой.

Девять мужчин и женщин из "отряда коммандос" Джереми служили в других родах войск, в основном на флоте. Теперь они были вооружены гражданскими охотничьими ружьями, которые закупались для защиты шахтерских отрядов от агрессивных видов хищников Туле. Ха, мрачно подумала она, они не намного агрессивнее маньяков-камикадзе… Если бы люди Джинджер успели достроить этот последний участок стены, у них был бы надежный периметр, окружающий центр города, включая медицинскую клинику, школу и зал собраний. Со стеной, которая замедлит наступление терсов, и укрытиями, в которых некомбатанты смогут укрыться под землей от прямого вражеского огня, по крайней мере, дети смогли бы выжить.

Джинджер зарычала на ветер и прокричала своим бурильщикам, чтобы они внимательно следили за возможными прорывами с юга. Последние три дня слились в один длинный, бессонный туннель отчаяния, сопровождаемого жестокими воспоминаниями, неизгладимо запечатлевшимися в ее сознании: небольшие группы тяжеловооруженных воинов-терсов, атакующих из-за пасти бури; треск винтовочного огня, резкий, как звук раскалывающейся скалы; вспышки пламени в темноте, когда снайперы терсы, укрывшись за складами и рудохранилищами, открывали огонь, стреляя с ужасающей точностью с крыш и дверных проемов; крики, бессвязные падения мужчин и женщин, смертельно пораженных вражеским оружием — тридцать ее лучших сотрудников погибли всего за три дня. Описывающие дугу, отвратительно изящные выстрелы из современных противопехотных минометов и фугасных бомб обрушились на улицы, склады и