Чертоги Душ - Серослав Амадайн

лица варвара превратилась в сплошную гематому. Вместо глаза видно было непонятную морщину с опухшими краями. Но в остальном алагат был в порядке. Больше всего я боялся, что тварь своим ударом размозжила ему нос, превратив его в уродца. Для красавчика алагата это был бы непоправимый урон для его самолюбия. Да любому бы нормальному мужику в принципе! Кедан подошёл и крепко обнялся с варваром, благодаря его за такой отчаянный, и безусловно храбрый, поступок. Парни то и дело подходили чтобы похлопывать варвара по плечу, отдавая должное его смелости и силе.

В этом бою мы потеряли четверых лошадей, и троих воинов: моего клятвенника, одного фенрировца, и простого солдата, которого звали Одэн. И ему было всего двадцать лет.

Из вернувшегося к нам обоза люди, с ужасом осматривали место кровавой бойни. Особенно увиденным впечатлились примкнувшие к нам тангоры. Они, пробираясь по снегу с широко открытыми глазами взирали на трупы, и что-то горячо обсуждали на своём языке, то и дело удивляясь и разводя руками. Потом всем народом нарубили дров на погребальный костёр, возложив на него сперва трупы лошадей, потом людей, а сверху положили туши убитых монстров.

— Погодите! — вставая с колен и убирая оружие остановил я пятерых мужиков, что тащили изрубленное в мясо тело зверя, которого прикончили Варгон с солдатами.

Мужики в недоумении остановились и посмотрели на меня.

— Этого, — я ткнул пальцем в тушу монстра, — завернуть в шкуры, обложив снегом.

— Зачем? — непонимающе развёл руками Беспалый.

— Заберём с собой. Я хочу его хорошенько изучить когда доберёмся в Хайтенфорт.

— Тащить с собой звергана, плохая идея! — Варгон несогласно покачал головой. — Можем привлечь внимание их сородичей.

— Его НУЖНО изучить! — снова указал я на мёртвую зверюгу. — Я хочу знать, куда надо бить эту тварь, чтобы убить сразу. А не терять своих людей, пытаясь его тупо зарубить толпой!

Варгон как всегда в своей манере пожал плечами и повернулся к ожидающим решения воинам:

— Вы слышали приказ аная. Выполнять!

Позади меня послышалось сопение и шум шагов. Я обернулся и увидел Каменюку, который щурясь от отражающегося снегом солнца пробирался ко мне.

— Я вижу тебе полегчало? — приветственно махнув ему рукой спросил я.

Под глазами тангора повисли мешки, лицо осунулось, а рыжая борода и усы топорщились в разные стороны, отчего он напоминал мне какого-то домового.

— Из-за этих ё#аных ублюдков в Арнагейте, я пропустил такой бой! — рассерженно проворчал Айтэн. — Против зверганов ни мечом и копьём надо сражаться, а молотом да булавой. Больше толку!

Я кивнул:

— Согласен. Наши мечи и копья не особо-то были полезны. Эти твари оказались гораздо крепче, чем думалось.

— Сколько? — глядя на меня из-под кустистых бровей спросил Каменюка.

— Трое. — ответил я, понурив голову и отводя глаза. — Два простых воина, и Вильюр.

Тангор с тяжёлым вздохом кивнул:

— Мне жаль, анай. Вильюр был хорошим воином.

Я подобрал щит и закинул его за спину:

— Всё они были хорошими воинами. Все!

Беда бедой, но дело никто не отменял. Дождавшись когда высокое пламя примет в свои объятия тела павших, я скомандовал трогаться в путь.

«Да будет к вам милостив Суд Совести, друзья!»

Не став рисковать, я отправил в Хайтенфорт птицу, приказывая Надайну собрать отряд и выступить к нам навстречу во всеоружии. Если прайд зверганов решит отомстить, то боюсь мы не сможем отбиться. Поэтому я решил перестраховаться и запросил подкрепления.

Впрочем, дальнейший наш путь протекал без приключений, и за день до развилки у моста из чёрного дерева, дудока, мы встретились с отрядом возглавляемым Надайном. Каково же было моё удивление, когда среди воинов я увидел свою сестру. В душе колыхнулась взволнованное чувствами желание обнять её, но я тут же его подавил. Солдаты, как и положено, первым делом преклонили колено, приветствуя своего аная, а потом стали здороваться с товарищами и простыми людьми с обоза. Братья-близнецы подошли друг к другу и крепко обнялись. Люди заинтересованно смотрели на сбившихся в кучку тангоров, но вопросов никто не задавал.

— Я вижу ты не изменяешь своим традициям! — натянуто улыбнувшись произнесла Сарана подъезжая поближе и кивая в сторону Хаты, её взгляд мимолётно пал на свежий шрам на моей переносице.

Лишь на секунду, всего-то на мгновение, я вдруг увидел ту самую Сарану, которая любила своего младшего брата, и всей душой и сердцем переживала за него!… А может быть мне всего лишь показалось впрочем.

— Рад тебя видеть, сестра. — буднично поприветствовал её я. — Что заставило тащиться в такую даль?

Не дожидаясь ответа, я коротко свистнул и взмахнул рукой, призывая народ двигаться дальше. Мы ещё далеки от дома, а день позволяет двигаться дальше.

— Думаю, что нам стоит поговорить… брат!

Я скорчил гримасу:

— Неужто?

Люди быстро заняли свои места в обозе, воины повскакивали в сёдла, и мы тронулись снова в путь.

Зная ситуацию, моё близкое окружение оставило нас наедине вырвавшись чуть вперёд.

— Зачем рисковать? — продолжил я разговор. — Могла бы и дома дождаться.

Сарана как-то неуверенно взглянула на меня:

— Мой дом далеко…

— Твой дом в нескольких днях пути отсюда! — резковато оборвал её я, но лишь потому, что меня начинало изрядно бесить её волынка о том, что она чужая в Хайтенфорте. — Решение принято, и менять я его не собираюсь.

Я хотел ещё добавить, что она вольна поступать как посчитает нужным, но вовремя прикусил язык. Зная её характер, я бы не удивился, если бы после этих слов она в одиночку рванула в Беледар. Мать бы явно не одобрила такого поведения с моей стороны, а заставлять Фелани лишний раз нервничать я просто не имею никакого права. Семья — это святое!

Погрузившись в свои мысли после моих слов, Сарана ехала молча. Она усердно делала вид, что любуется зимними красотами севера, но мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять её смятение в душе.

— Смотрю, тут у вас прям пурга мела! — примирительным тоном произнёс я, поправляя выбившуюся штанину из хучурок (так называлась зимняя обувь из толстой кожи, обшитая мехом изнутри и снаружи, а нос которых усилен костяными вставками).

— Да, дня два мело так, словно зима не на излёте. Даже удивительно, что птица с твоим посланием сумела долететь и не погибла. — ответила сестра тем же тоном, не отрывая взгляда от вековых деревьев густого леса в округе.

— Варгон убедил меня, что зимовидки очень выносливые пташки. Поэтому их и используют в почтовых делах, — брякнул я.

Сарана прищурила глаз от яркого солнца и повернувшись ко мне с лёгкой ухмылкой спросила:

— Почта?

— Да. Так называют у нас службу, что заведует перепиской и передачей товаров от одних людей, другим. — спокойно ответил я.

Сестра, на этот раз уже искренне, улыбнулась, обнажив ровный ряд белых зубов:

— Почта… Интересное слово! — она покачиваясь в седле элегантно заправила выпавший локон чёрных волос под меховую шапку, с которой брелоком свисал через плечо хвостик зверька, из шкурки которого она была сделана. — Прости, иномирок. — тихо проговорила она. — Просто всё так…

— Погоди, — остановил её я жестом. — Поговорим нормально, когда станем лагерем. Не стоит рисковать.

«Что за резкие изменения с ней произошли за время моего отсутствия?»

— Хорошо, брат. Как скажешь.

— Как там мама? В городе, всё нормально?

Сарана усмехнулась

— О, с мамой всё в порядке! Раньше в зимнюю пору и заняться было особо нечем. А теперь она постоянно проводит время то с твоими школьниками, то с Вишной, Хвиртом и его подмастерьями, обучая их знаниям по лечебным травам. А вечерами терзает Лобеля, требуя у того отчитаться что да как в городе, и как идут дела в деревнях. Тот раз за разом повторяет почти одно и тоже, — она приподняв брови заглянула на меня, — сам понимаешь — ну что там может измениться! Однако похоже её это не волнует. Главное — что дело сделано, и она ничего не упустила. С тех пор как ты стал управлять родом, немало людей прибавилось! Само