Четвертое уравнение - Александр Леонидович Пономарёв

– А я и не говорил, что ее вовсе не потребуется. – Олег Иванович аккуратно сложил лист в четыре раза, отогнул полу халата и сунул его в карман брюк. – Затраты будут, конечно, куда без них? Но теперь каждый запуск трансмиттера потребляет объем энергии, сопоставимый с работой небольшого заводика или лесопилки. Согласись, это лучше, чем строить трансмиттер рядом с электростанцией или оставить полгорода без электричества из-за перегрузки.

После этого разговора Владимир Александрович больше не хмурился и всюду старался поспеть. Он то устанавливал стойки, то монтировал к ним электроды, то настраивал механизм закрытия «лепестков», то подсоединял кабели к разъемам и всегда при этом улыбался и много шутил. А однажды остался ночевать в лаборатории, допоздна заболтавшись с Олегом Ивановичем. Тот и предложил Владимиру Ивановичу не ездить домой, а составить ему компанию. Все это время Шаров жил в лаборатории. У него не было при себе ни денег, ни документов, чтобы поселиться в гостинице. А еще он не хотел попадаться на глаза властям и своему антиподу.

И все-таки Шарову пришлось покинуть убежище. Это произошло после завершения работы над трансмиттером и проведения итоговых испытаний. Андрей предложил себя в качестве подопытного, но оба профессора отклонили его кандидатуру.

Честь стать первым путешественником во времени в этой реальности досталась самому старшему из помощников Владимира Александровича. Он вытянул короткую спичку, когда профессор предложил ассистентам бросить жребий. Сам Воронцов тоже хотел поучаствовать в эксперименте, но молодежь запротестовала, дескать, нечего отбирать у них шансы, и он отступил. Игорь с некоторой опаской вошел в клетку Фарадея, а когда эксперимент закончился и он снова появился в ней, живой и невредимый, пустился в пляс от переполняющих его чувств. Он прихлопывал и топал ногами до тех пор, пока два других ассистента, с веселым смехом и прибаутками, не вытащили его под руки из трансмиттера.

– Это надо отметить! – радостно закричал Владимир Александрович, тряся Шарова за руку. – Приглашаю всех в ресторан. Нет, нет и нет, возражения не принимаются, – сказал он в ответ на протесты Олега Ивановича. – Никто тебя там не увидит, не выдумывай.

Знал бы Владимир Александрович, как он заблуждается и к каким последствиям приведет его решение, он бы сто раз подумал, прежде чем предлагать.

* * *

Артефакт снова потемнел. Эта реальность вытягивала энергию из «созвездия» точно так же, как Богомолов забирал жизненную силу из своих жертв.

– Круговорот энергии в природе, черт его подери!

Богомолов захлопнул крышку трансмиттера и в сердцах стукнул по оклеенной дешевыми обоями стене. В месте удара осталась глубокая вмятина с черными трещинками разрывов. Под обоями послышался едва различимый шорох – сыпался песок штукатурки.

Игорь Михайлович отошел от стола, сел на жалобно скрипнувший пружинами продавленный диван и посмотрел в засиженное мухами зеркало на стене. Из зазеркалья на него угрюмо зыркнуло ненавистное лицо профессора Шарова. Морщинистое, как старое яблоко.

Богомолов злобно плюнул на грязный пол и отвернулся. Он привык видеть в зеркале не себя, а чужое отражение. С тех пор, как его сознание впервые переместилось в тело другого человека, прошло не так много времени, но и этого хватило, чтобы он подзабыл, как выглядел раньше. Для него каждое новое лицо в зеркале было как родное, кроме противной до изжоги профессорской хари. Тяжело каждый день видеть в отражении лицо злостного врага, но еще тяжелее замечать признаки быстрого старения.

Богомолов поднялся с дивана и задумчиво прошелся по комнате. В углу сидел сухой и серый, словно старое дерево, труп хозяина квартиры. Он как будто следил за непрошеным гостем темными провалами глазниц и что-то пыжился сказать, но сдвинутая набок нижняя челюсть мешала это сделать.

Богомолов облюбовал для себя эту квартиру в первый день появления в Москве. Хозяин – старый пьянчужка – впустил его без лишних разговоров, надеясь на дармовую выпивку от постояльца. В тот же день пьяница дорого заплатил за страсть к алкоголю и с тех пор сидел в углу, как странное украшение давно ждущей ремонта комнаты.

Игорь Михайлович остановился возле трупа.

– Чего молчишь? Ждешь не дождешься, когда я уйду? Я тоже жду, приятель, никак дождаться не могу.

Богомолов заложил руки за спину и снова закружил по комнате. Он слишком задержался в этой реальности. Если раньше артефакт разряжался за неделю, потом терял энергию за три дня, то теперь он тускнел за сутки.

Богомолов подпитывал «созвездие», но подобные обмены энергией дорого обходились для него. Мало того что он старел на несколько лет после каждой подзарядки артефакта. Ему приходилось восполнять утраченную энергию. Как результат, в Москве все больше появлялось похожих на мумии трупов. Полицейские наверняка с ног сбились, разыскивая таинственного убийцу. Рано или поздно они его найдут, и тогда неизвестно, чем все закончится.

Его тянуло домой, в Зону, но он не мог отсюда уйти, зная, что Шаров живой и прячется где-то здесь. Профессор – единственный, кто может его уничтожить, поэтому ученый должен умереть, и желательно как можно скорее.

Зазвонил телефон. Богомолов забрал его у молодого мужчины почти две недели назад. Он сохранил счастливчику жизнь по одной-единственной причине: тот мог помочь в поисках Шарова.

С самого первого убийства Богомолов действовал по одной и той же схеме. Сначала узнавал у потенциальной жертвы, где и кем она работает. Если человек мог принести пользу, он его отпускал, но не просто так, а с заложенной внушением программой действий. С этой минуты жертва работала, как автомат, ничего не помня о встрече с Богомоловым и думая, что поступает по собственной воле. Если же пользы от жертвы было как от козла молока, он вытягивал из нее жизненную энергию, всю до последней капли, и уходил, оставив после себя очередное свидетельство своих преступлений.

Телефон и раньше бренчал, но Богомолов не брал трубку. Теперь же звонил тот самый человек, которому Игорь Михайлович сохранил жизнь. Первый звонок от него поступил, когда он купил новый телефон и сим-карту. Так он поставил хозяина в известность, что программа внушения им усвоена и работает как надо. Сейчас мужчина звонил по делу. Он работал оператором в едином центре обработки и хранения данных Москвы и Московской области и имел непосредственный доступ к системе распознавания лиц. Звонок означал одно: Шаров где-то засветился на камеру.

Богомолов принял вызов, приложил телефон к уху и внимательно выслушал звонившего.

– Вот ты и попался, дружок, – сказал он, когда из телефона раздались короткие гудки, и посмотрел на труп