Четвертое уравнение - Александр Леонидович Пономарёв

Телефон зашелся мелодичной трелью. Игорь Михайлович посмотрел на экран. Звонил информатор. Короткий разговор с ним закончился тем, что Богомолов перехватил направленный на него взгляд темных глаз водителя и послал сильный мысленный сигнал.

На ближайшем перекрестке такси завизжало тормозами и лихо развернулось, рисуя черные полосы на асфальте, а потом медленно покатило в обратном направлении от ресторана «Арагви». Столь резкие изменения в маршруте и скорости движения были связаны с тем, что Богомолов пока не знал, куда ему надо. Информатор обещал перезвонить, как только он поймет, куда направляется нужный хозяину объект.

Мимо еле ползущего такси с воем клаксонов пролетали автомобили. Кое-какие из них притормаживали. Сквозь приоткрытое окно на «безмозглого ишака» сыпались потоки отборного мата, и машины с ревом уносились вперед.

Мигрант никак не реагировал на оскорбления. Если честно, он их вообще не слышал. У него в голове звучала музыка родных мест, а на лице блуждала идиотская улыбка. При всем при том он внимательно следил за дорогой и уверенно вел такси. Для него оно по-прежнему двигалось с максимально разрешенной в городе скоростью, а не плелось, как черепаха.

Телефон снова зазвонил почти через четверть часа. Богомолов сверился с картой и послал водителю новый мысленный сигнал. Такси заметно ускорилось, но спустя немного времени опять последовала заминка. На этот раз из-за аварии. В трех километрах впереди несколько машин почти полностью перегородили дорогу. Автомобили двигались со скоростью пешехода, объезжая затор, а порой и вовсе останавливались, когда на перекрестке за местом аварии загорался запрещающий сигнал светофора.

Наконец пробка осталась позади. Такси помчалось к месту назначения. Богомолов задумался, рассеянно глядя на пролетающие за окном машины, деревья, пешеходов и дома. Он никак не мог определиться с наказанием для Шарова.

С одной стороны, его так и распирало от желания жестоко помучить профессора перед неминуемой смертью. С другой, он хотел заполучить в подчинение еще одного интеллектуального раба.

Один профессор Шаров на него уже работал. Результатом его умственной деятельности стала усовершенствованная модель компактного трансмиттера. Богомолов представил, что будет, если два великих ума станут работать на него с полной отдачей сил, зажмурился и чуть ли не застонал от удовольствия.

Перед ним замаячили захватывающие дух перспективы. В своем воображении он уже возомнил себя полновластным хозяином планеты, во многом равным богу, а в чем-то даже превосходящим его. Ради такого можно и подождать. Он убьет обоих Шаровых потом, когда они полностью исчерпают себя и перестанут приносить пользу. Тогда он вдоволь потешит себя, наблюдая за жестокими мучениями ненавистных врагов, а потом либо сам, либо кто-то из подручных пристрелит их, как собак, сожжет трупы и развеет пепел по ветру. Чтобы даже воспоминаний от них не осталось.

Пронзительно завизжали тормоза. Такси резко замедлило ход и остановилось. Богомолова по инерции сильно качнуло вперед. Он не успел среагировать, и суровая реальность жестоко отомстила ему за долгое пребывание в плену иллюзий ударом лба об подголовник переднего пассажирского кресла. Игорь Михайлович вскрикнул, прижал ладонь к саднящему лбу и глубоко и часто задышал, словно только что вынырнул с большой глубины.

– Анзур ёк кардам стоп, шакбаума-на, дорога трында, – залопотал мигрант, глядя на отражение пассажира в зеркале заднего вида.

– Ну шлагбаум, и что?! За каким хреном так тормозить?! Не мог плавно машину остановить, чурбан занюханный?! – заорал Богомолов, брызгая слюной на подголовник. – Сдавай назад, придурок! Разгони машину и ломай шлагбаум к хреням собачим! – Он подался вперед-наискось, сунул кулак под нос водителю и злобно прошипел сквозь зубы: – Только попробуй еще так тормозни, чепушила, я твои мозги в кисель превращу.

Таксист послушно отогнал машину на десяток метров назад, разогнался и с ходу протаранил шлагбаум. Лобовое стекло не выдержало удара о полосатый брус и покрылось длинными извилистыми трещинами. Обломки пластиковой преграды порскнули во все стороны от пронесшейся мимо тумбы шлагбаума машины, как перепуганные выстрелом птицы. Самые большие и тяжелые упали на асфальт, мелочь рассыпалась бело-красным крошевом по заросшим чахлой травой обочинам.

Рыча мотором, автомобиль быстро пропетлял по извилистой дороге и выскочил на длинный прямой участок. Примерно в трех сотнях метров впереди узкая лента асфальта упиралась в закрытые ворота.

– Стой! – рявкнул Богомолов.

Водитель нажал на педаль тормоза, но сделал это не как в прошлый раз. Такси немного прокатилось, плавно сбавляя ход, и остановилось, наполовину съехав на обочину.

– Повернись, – тихо, чуть ли не шепотом, сказал Игорь Михайлович. Водитель послушно выполнил приказ. Богомолов гипнотическим взглядом уставился в его глаза: – Я сейчас выйду, а ты разгонись как следует и тарань ворота. Ничего не бойся. За воротами тебя ждет райский сад, тысячи обнаженных гурий, столы с вином и разными яствами. Понял? – Мигрант кивнул. Его глаза как будто остекленели, взгляд затуманился, зрачки превратились в крохотные точки, словно он был под кайфом. – Повтори.

– Анзур ехать ворота. Анзура ждут много гурии, много вино.

– Молодец!

Богомолов распахнул дверцу и выбрался из машины на хрустящий под ногами гравий обочины. Отошел в сторонку на всякий случай.

Такси тихо прошуршало шинами, отъезжая на несколько метров назад. Чуть слышно щелкнула кулиса коробки передач. Взревел мотор, и машина с визгливым скрипом буксующих передних колес рванула с места.

Через несколько секунд приглушенно хлопнул сломанный о ворота бампер. Мгновением позже раздался звонкий удар металла о металл. Пронзительно заскрежетала мнущаяся, как бумага, передняя часть автомобиля. И без того треснутое стекло лопнуло и разлетелось бриллиантовым дождем на бесформенные осколки с тупыми гранями. Водитель вылетел следом за разбитым стеклом, словно хотел поймать сверкающие фальшивым блеском стекляшки, кулем хлопнулся на деформированный капот и застыл с раскинутыми в стороны руками, почти касаясь окровавленной головой столба шипящего пара. Белый столб валил из разбитого радиатора, а из-под свернутого набок переднего правого колеса текла красноватая струйка антифриза. Словно река, она впадала в большую черную лужу горячего машинного масла и растворялась в ней грязно-коричневыми наплывами.

* * *

– Твою мать! Это че щас такое было?! – Колян аж подпрыгнул, когда впереди-слева раздался оглушительный грохот, а потом противно и нудно, на одной ноте, загудел автомобильный клаксон.

– Авария, не слышишь, что ли? – невозмутимо ответил Барсуков.

Приятели недавно перелезли на закрытую от посторонних глаз территорию по растущей поверх забора ветке старого тополя и теперь шагали следом за лейтенантом. Он вел малочисленный отряд по узкой асфальтовой дорожке к широкому двору серой громады научно-исследовательского института.

– Прячьтесь, живо! – Рябинин первым сиганул в растущие рядом с дорожкой кусты. Колян мигом последовал