Книга дождя - Томас Уортон

не летаем туда.

Мы не можем там жить.

У нас, птиц, есть водный край, —

сказал Далекий Гром. —

А у вас есть свой дом,

у людей.

Возвращайтесь туда.

Живите, пока можете.

Примите время своей смерти

с отвагой.

Это наша земля.

Это хорошее место.

Это гнездо,

где зародилась жизнь.

Так есть

и так будет всегда».

«Так может быть не всегда, —

ответила женщина. —

У нас, у людей, больше нет

водного края.

У нас больше нет места,

где зарождается жизнь.

Я жила в похожем месте,

речными лугами

мы называли то место,

оно в нескольких днях пути отсюда.

То место было зелено,

там была жизнь,

пока люди не разрушили его.

Скоро,

уверяю вас,

и я говорю как есть,

водный край перестанет

быть зеленым,

перестанет быть хорошим

для птиц и других зверей.

Мы должны идти,

должны попытаться,

или водный край может стать

как те плохие земли

там, куда уходит солнце».

Птицы снова притихли.

Отраженная Луна сказала:

«Теперь, когда я вижу людей

и слышу их,

я понимаю, что видела,

когда летала

под-небом[22]

в прошлый уход солнца.

Под-небом

я видела место,

где живут люди.

Там много пыли,

голода

и смерти.

В том месте был пожар.

Из мертвых камышей

пламя взметнулось во тьму.

Потом я увидела,

как из камышей

выходит кто-то,

не тронутый огнем,

не сжигаемый пламенем.

Человек, думаю я,

маленький,

но покрытый перьями.

Человек кричал в небо,

но его голос я не могла расслышать.

Затем внезапно

пошел дождь.

Пожар потух».

«Когда я проснулась, —

сказала Отраженная Луна, —

в моей груди был шип,

боль от знания

нового,

странного.

Я знаю, эти люди пришли

сделать то,

что я не понимаю,

но это должно быть сделано

ради нас всех».

Всем трибунам

Отраженная Луна сказала:

«Те из вас, кто рыбачит,

поймайте рыбу.

Другие соберите орехи и ягоды.

Мы покормим вас, люди,

чтобы вы могли продолжить путь

к небесным зубьям».

Женщина поблагодарила

Отраженную Луну.

«Мы сделаем больше, —

сказала Отраженная Луна. —

Я стара.

Мои крылья

больше не носят меня.

Я не смогу покинуть эти камыши.

Если некоторые из вас,

кто быстр,

молод и силен,

полетят с людьми,

вы сможете помочь им,

чтобы они выжили,

достигли небесных зубьев,

сделали свое дело,

которое должно быть сделано.

Полетит ли кто?

Кто полетит?»

После паузы

Быстрая Тень,

черный стриж, сказал:

«Я покажу людям путь

к небесным зубьям».

Многие птицы заговорили снова.

Многовошка, мохноногий сыч,

надулся

и сказал, что он полетит.

Бредущий-по-Реке,

трибун оляпок,

сказал, что тоже полетит.

Снежнобровый, ястреб-тетеревятник, проговорил:

«Если мы согласны, что это хорошо,

сделаем это.

Вам понадобится острое зрение

и острые когти,

так что я полечу».

Путница,

Белошейная воробьиная овсянка,

сказала, что она полетит.

Дятел сказал, что он полетит.

Орел тоже сказал.

Ворон сказал.

Голубая цапля сказала.

Крачка сказала.

Конек сказал.

Филин сказал.

Когда Балабол услышал,

куда отправляются люди,

он хотел улететь назад,

к своей семье,

в свое гнездо,

спрятать голову себе под крыло

и забыть об услышанном.

Но когда те птицы заговорили,

сердце Балабола запело в нем.

И он тоже запел.

Он вылетел оттуда, где прятался,

в круг.

Он облетел Женщину-Скелет

и Звездного Мальчика.

«Я полечу, – запел он. —

Я тоже полечу».

Трибуны защебетали

и засмеялись над ним.

Они все его знали,

молодого болтуна.

Он не понимал.

Он лишь болтал.

Женщина сказала Балаболу:

«Ты напоминаешь мне

сороку, что я повстречала

давным-давно,

ту, что привела меня

в твой мир.

Мы были друзьями

многие годы.

Именно она научила меня

первым словам

на Истоке,

пока не вернулась в него.

Если ты полетишь с нами,

малыш,

мы будем рады».

Отраженная Луна сказала Балаболу:

«Да, ты полетишь.

Ты научишь мальчика

говорить на Истоке,

как должно.

Ты любишь разговаривать,

так что это твоя задача».

Солнце ушло.

Пришло время искать приют.

Птицы разлетелись

по своим гнездам и норам.

У женщины и мальчика

не было ни гнезда, ни норы,

чтобы укрыться.

Они собирались спать на земле.

Балабол остался с людьми,

хотел посмотреть, что они станут делать.

«Спасибо, что летишь с нами», —

сказала женщина Балаболу.

«Я тоже благодарить, – сказал мальчик. —

Рад, что ты учить меня».

Балабол ничего не ответил.

Он был наедине с людьми,

и они оказались

не такими, как он их представлял.

Впервые в жизни

он не мог вымолвить

ни слова.

У женщины была сумка

наподобие пеликаньего клюва,

чтобы носить в ней вещи.

Из нее она достала

маленького блестящего полуживого.

Она сделала с ним что-то,

что Балабол не разобрал.

Полуживое заговорило.

Оно говорило с треском,

с каким молния поджигает

мертвое дерево.

Балабол отпрыгнул.

«Не бойся, —

сказала женщина. —

Это называется “тар-бар”[23]».

«Так звучат