Кукла 4 - Мир

Мужчина ушел, вскоре нам принесли новое одеяло с отрезанным уголком — убрали прослушку! И черный кусок плотной материи, как понимаю, какой-то шторы. Так же предоставили пару крючков на клейких липучках, чтобы мы могли занавешать дверь и спокойно поспать. Прониклись так сказать! И это радует. Правда мы всё равно не уверены, что нашли все следящие устройства в этом номере, так что писать письма родителям в этот день не стали, просто разделись умылись и завалились спать.

А утром приперся Павел. Причем, надо сказать довольно нагло! Без стука открыл дверь… и услышал веселый треск рвущейся простыни. Немного опешил он неожиданности, посмотрел на ошметки бывшего полотнища, посмотрел на то, на чем оно весела, немного остудил свой горячий пыл и желание ломится не глядя.

Дело в том, что средь ночи крючки отклеились от дверного косяка. Не знаю, было ли так задумано, или это просто случайность, но проснувшаяся от шума падающей ткани сестренка, толком и не просыпаясь, прибила простынь обратно парой копий, аккуратно воткнув их в косяк через ткань. И завалилась опять дрыхнуть, и конечно же уже проснулась сейчас, но продолжает изображать соню, у которой из-под одеяла одна нога торчит.

Павел, слегка пригнувшись и немного боком зашел в мини коридор пред основной комнатой номера. Немного помявшись и справедливо рассудив — лучше перебдеть! И лучше поздно, чем быть мертвым.

Постучал в дверь сортира, ведь входная уже далеко.

— Войдите, не заперто. — ответила сестра сонным голосом, и одна нога почесала иную через одеяло.

— Кхм. — кашлянул Павел, привлекая к себе еще чуточку внимание.

— Мы вас слушаем. — появилась из ноги торчащее вверх копьё, а сома нога подвигалась из стороны в сторону.

Иф оглянулся на дверь, где стояли его спутники. Дошел до ней, закрыл её с этой стороны, вернулся ко входу в комнату.

— Мне вот интересно… — проговорил он задумчиво, — что вы такого натворили в Сиэле, что вас разыскивает служба безопасности ассоциации, как особо опасных преступников?

— Ничего. — ответила «копьё», продолжая двигаться туда-сюда.

— За ничего в розыскные списки не попадают. — сухо ответил на это Павел. — А мне тут уже прислали предписание задержать вас у себя чуть ли не любой ценой, желательно связать, желательно пытать.

— А пытать то за что? — сказала сестренка из-под одеяла и перестаю махать копьём.

— Если бы я знал. — вздохнул он тяжко. — Да только предписание это серьёзное, и мне даже разрешили применить на вас сильно действующие препараты, что в теории могут действовать и на очень сильных одаренных, лишая рассудка или как минимум сознания.

— Что-то бред какой-то. — проговорил я из-под одеяла, — Лишить рассудка? Чтобы мы буйствать начали?

— Там… не такой эффект. — сморщился мужчина, как от просроченного кумыса без закуски, — Они… по идеи овощем делают на время, что только и может, так это пускать слюну и писаться под себя.

— По идеи? — зацепился я за слово.

— Детальных испытаний не проводилось. Тем более — на пятерках.

— Что-то я сомневаюсь. — хмыкнул я, — Да и мы подопытными кроликами быть не желаем.

— Ага. А я не хочу потом стать козлом отпущения. — покивал на наши слова мужчина. — Так что не собираюсь это распоряжение выполнять, хоть это и вилка, и патовая ситуация. Не выполню — предатель, отступник, изменник, выполню — козел и стрелочник.

— Вот это славно. — скинул я одеяло со своей моськи и с улыбкой посмотрел на мужика.

Правда, Иф в ответ не улыбался и был все так же хмур. Да, проблемы из-за этого распоряжения теперь не только у нас, но и у него, раз он решил нас собой прикрыть. Но и ему, как понимаю, не за что потом себя не простить, если он отдаст на растерзание непонятно кому, двух вполне адекватных охотников высокого ранга, да еще и детей. Отцовский инстинкт, да. Хотя скорее — дедушкин!

— А насчет что мы натворили… — пробормотал я, и пожевал губами, — как бы это сказать…

— Пнули под зад фальшивку! — крикнула сестренка, меня перебив, и тоже скинула с лица одеяло. — Какую-то дуру, что кто-то по глупости обозвал пятизвездочной!

— Э… — протянул Павел в ответ, и зачем-то оглянулся на дверь.

— Нас подслушивают? — поинтересовался я, видя его реакцию.

— Недолжны. — помотал он головой,

Но как видно на всякий случай, открыл дверь в душевую, включил воду на всю катушку, и оставив дверь открытой, вернулся к нам, встав в коридоре, перегородив своей широкой спиной проход.

— В общем… — вздохнул я. — вы должно быть слышали о пятерки из Сиэля?

Павел кивнул в ответ.

— Её… скажем так, довольно сильно пиарят в определенных кругах. — покивал он головой, — Раскручивают, как молодую звезду, что всех спасет, внушают наде… — он запнулся и внимательно на меня посмотрел.

Потом перевел взор на Лину, и та с улыбкой кивнула, не поднимаясь с кровати и даже на него не смотря.

— Ага, — усмехнулась она, глядя в потолок и высунув из-под одеяла ручку, — она фальшивка.

— То есть как? — опешил он, хмуря брови, — То етсть…

— Да. — кивнул я, принимая полуседое положение, — Она не пятерка. И не четверка. И не тройка даже. — покивал я сам своим же мыслям, потихоньку выбираясь из-под одеяла, — Она так, почти человек, пустое место. Мы усыпили её вместе с толпой зевак, вспышкой магии, прямо во время её громкого представления публике в миниатюре.

— То есть… — Павел пожевал губами, морщась еще сильнее, начиная походить лицом на кусок чего-то ссохшегося, и невероятно старого. — она… — и тут он заметил едва видимые шрамы на моей груди, и глаза его расширились от удивления.

Да, обычно люди их не видят. Даже если я их не пудрю пудрой не видят. Но Павел — мужик с опытом! Он такие вещи видит сразу! Да и к тому же, шрамы эти не простые, в них магии вагонами, и раз в пять больше чем в каждом из наших копий, способных резать самую прочную защиту. Да, магия эта запечатана в рубцах, и можно засечь только лишь её следы, но она