Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

class="p1">Очутившись за многие тысячи километров от родного дома, годы напролет борясь за место под солнцем, Принцесса и не думала, что так все обернется. Будучи совсем юной, такой молодой и нежной, представляла, что жизнь сложится по расписанию. Вовремя обучится престижной специальности, встретит достойного мужа и создаст семью. Чистота и любовь царит в ее доме, а вскоре жилище наполнится звонким детским смехом, вкупе с топотом маленьких ножек.

На деле, зрелая девушка получила шанс постоянно мотаться по Калакеану, подвергать свою жизнь всяким опасностям и непрерывно трудиться. Совершенствуясь, изучая новое, она постепенно теряла вкус к тому, в чем становилась понимающим специалистом. Ей просто хотелось тихой гавани, спокойствия. Пусть из ее жизни исчезнут тупорылые додики, черномазые людоеды, пираты без патента, различные проходимцы и еще целый калейдоскоп сброда: "Хочу покоя, а это все попросту надоело!".

"Раз уж начальник не чешется, я.... Я сделаю все сама!». Ай-лис действовала решительно. Помимо двух тысяч, несущих службу отчизне в срочном порядке, здесь базировались пять тысяч приговоренных. Особый род войск, о котором не любили говорить высшие чины, но затыкающие ими все возможные дыры. Совершившие тяжкое преступление, приговоренные к пожизненным срокам в местах не столь отдаленных, пред отправкой в неволю становились перед нерадостной альтернативой. Либо тюрьма в виде трудового лагеря и строгим режимом, либо служба в горячих точках империи. Горы чкеров как раз являлись подобным местом.

Многие выбирали службу. На спине били татуировку, знак послушания, используя жидкую ману и черную зачарованную краску. У человека с подобным произведением искусства на теле, не оставалось иного выхода, как подчиниться тому, у кого был жезл повиновения. Его и выкрала лейтенант Ай-лис поздним вечером из кабинета командира. Приговоренные не жили, как обычные солдаты, в казармах. Они стояли в поле, отдыхая в выкопанных ямах, питаясь скромным пайком и постоянно тренируясь. С утра до ночи офицеры гоняли их до седьмого пота. Приговоренные были тертые калачи. Их никому не жаль. Идеальный выбор для осуществления задуманного.

Отважная девушка явилась в их расположения после заката. Приказала проникнуть в арсенал, взять каждому по духовому ружью, холодное оружие, необходимую экипировку. Забрать всю взрывчатку вплоть до ручных бомбочек. Снять с форта пушки, а из конюшни вывести лошадей. Чтобы им не мешало руководство и обычные пограничники, они хватали их по одиночке, связывали ремнями, а рты затыкали кляпами, приносив извинения за неудобства. Лишь служителей лазарета и лечащихся там не тронули. Всех их посредством магии и эликсиров погрузили в долгий сон, черпая запасы из местного аптечного склада. Остальные лекарства, средства первой помощи, забрали с собой.

Ближе к полуночи, когда поручения молодой бунтарки исполнены, Ай-лис обратилась к старшему из приговорённых:

– Сейчас, среди ночи, перед великим походом, я поведаю историю. Без прикрас и лжи. Она вдохновит вас, мои братья по оружию, на великие подвиги. – Ин-ке стоял на валуне перед многотысячной армией верных воинов. Каждый горец слышал речь повелителя в своей голове. Каждый чувствовал его, а он их. Благодаря способности проникать в разум других, он и собрал разрозненные крупицы в мощный кулак. Знал мысли каждого, его тайные желания, соблазны. Знал, кому что сказать, пообещать. Найти подход к каждому войну, и Ин-ке это удалось.

– Служители Хромоногого Бога с Плато Покоя поведали мне секрет ядовитых клинков. Благодаря им никто из пришельцев, так нагло занявшие наши земли, не избежит возмездия. Но это все не важно. – Обезображенный воин вдохнул свежий ночной воздух, бросил взгляд за реку:

– Я с детства стремился быть лидером. Моя цель – распоряжаться жизнями людей так, как захочется. Я достиг этого. Древние магические искусства подсобили. Без них я попросту инвалид, никому не нужный и презренный. – Так начал свою речь вождь горцев перед тем, как под лунным светом войско готовилось перейти границу.

– Колдовство мое позволяет видеть глазами других существ, людей и животных. Слышать могу тем же способом. Будучи с рождения хилым, болезненным, обладаю острым умом и живым мышлением. Быстро смекнул, что с такими физическими данными усмирить, объездить дикого скакуна, вряд ли получится. Поэтому стал дополнительно упражняться, развиваться, читать. Местные хранители веры с радостью передали мудрость веков нашего народа. – Ин-ке, ведая историю, ощущая эмоции, переживания, вновь испытывал блаженство на грани с экстазом.

– После хорошего дня на горных склонах, вне зависимости, насколько устал, подходил к яблоне, что росла около родного дома. Карабкаясь с ветки на ветку, спускался и вновь лез наверх. Подтягивался. Вскоре, братья мои, я покорил все деревья в округе! Осознав, что мне данного мало, натаскал подле двора много камней. Сперва маленьких, после побольше. Закончил огромными валунами! Поднимал над головой, швырял, коли не мог, попросту катал. Год от года вес камней увеличивался, а деревья становились все выше и выше. Помню, забравшись на самую верхушку, сидя среди густой кроны, наблюдая закат над родными просторами, представлял, как стану повелителем этих земель, а может, и всего мира!

– Я, братья мои, ничего не боялся, не боюсь, и не буду боятся! Запомните, неприятель подвержен страху не меньше вашего! Дрожит, словно лист на ветру, желая забиться в самый темный угол! Кто бы ни был моим противником, ярость моя, мой дух, помогали положить любого на лопатки. Сбить с копыт любого! ЛЮБОГО быка! Однако череда побед обрывается всегда внезапно, на вершине триумфа. – На изуродованном лике появилась тень грусти, сожаления. Вождь замолчал ненадолго, дабы все присутствующие прониклись. Осознали важность момента.

– Мне исполнилось двадцать зим, когда первые отряды альбокорийских захватчиков стали просачиваться в наши горы. Многих вождей подкупали, а несговорчивых отправляли повисеть на близ растущих деревьях, снабдив украшением в виде веревки. Словами не передать событий того дня, узрите мои воспоминания, однако от пояснений не откажусь.

Тот злополучный день, как сотня альбокорийских солдат вошла родимое горное село, помнил ясно. Хоть ваш верный слуга, Ин-ке Обезображенный, лишился силы виденья очей, память служит верно. Молодой Сотник заставил толпы селян встать на колени, поклониться и признать власть императора. Гордый же юноша остался стоять на своих двоих. Вождь племени покорился, его свирепые защитники-мужи покорились. Старики, дети и женщины пали ниц перед красавцем сотником, несущим власть, Богами данную императору альбокорийскому. – Однако я презрительно плюнул, скрестив руки на груди.

Сотник спешился с крупного в яблоко коня, грива коего заплетена в косичку, медленно подошел к бузотеру.

– Ты смел, парень. – Альбокорийский предводитель говорил на ломаном языке чкеров, – насколько же еще вкупе и глупый. – После причмокнул, водя языком по передним зубам.

– Иди прочь, пришелец, убирайся! – Ответил на плохом альбокорийском, – тебе и им! – Указывал пальцам