Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

— Ты проснулся?

— Да, — с улыбкой произнёс я.

— Отлично. Я голодна как лев! Не хотела завтракать без тебя…

Девушка присела на край кровати, наклонилась ко мне и нежно поцеловала. Тёмные локоны защекотали моё лицо.

— Ты вчера работал допоздна.

Я с сожалением поднялся, сел на постели и ответил:

— К сожалению, для этого были свои причины…

— Поэтому за дверью в два раза больше твоих людей? — пытливо спросила Брауни, присаживаясь за столик и начиная прихорашиваться перед зеркалом.

Красавица закинула ногу на ногу, и халат сбился набок, обнажая стройные точёные ножки. Я невольно залюбовался прекрасным видом. Но пришлось отвечать:

— Да.

— И поэтому теперь в машине со мной ездят два твоих амбала. Помимо водителя… — тяжело вздохнула она.

— Так надо, поверь мне, — произнёс я.

— Верю… Сколько это будет продолжаться? Твои «дела»? — она посмотрела на меня в отражении зеркала.

— Не знаю. Сейчас в Нью-Йорке резко стало… «тесно», — подобрал я слова, — Для меня и для других людей…

— Других бутлегеров, — кивнула она, — Я понимаю, что у тебя за «дела». Понимала тогда… на берегу в Атлантик-Сити, — намекнула на начало наших отношений Блум.

— Я не могу подвергать тебя опасности. Поэтому мои люди поедут с тобой и в Кентукки, — тихо добавил я, — Они будут охранять тебя дома.

Девушка нахмурилась:

— Я могу позаботиться о себе в Луисвилле сама. А на конном заводе много мужчин. Все умеют обращаться с оружием. Они работают с моей семьёй уже очень давно.

— Блум, — мой голос стал твёрдым, — К сожалению, многие покупаются и продаются. Даже среди твоих людей могут быть те, кто позарится на хорошее вознаграждение. Карточный долг, невыплаченные ссуды, в конце-концов заложники, — вспомнил я про то, что произошло с семьёй Паоло Колетти.

— Всё настолько плохо? — спросила красавица, замерев на секунду.

— У меня конфликт с очень серьёзным человеком, — не стал я называть Массерию, — И мне будет легче, зная, что с тобою надёжные люди.

Я, наконец, встал с постели и набросил халат. Подошёл к столику и налил себе воды из хрустального графина.

— Хорошо, — после некоторых раздумий ответила Брауни и подняла на меня глаза, — Я уверена в том, что ты со всем справишься. По-другому быть и не может. Ты же Алексей Соколов. Провидец и всё такое!

Она смешно сощурилась и показала мне язык. Последнее время она часто в шутку называла меня провидцем. Начала так делать после разговора в Атлантик-Сити, когда мы сидели на больших качелях на берегу океана.

Я наклонился к Блум и поцеловал её в лоб:

— Обещаю, всё будет хорошо. А сейчас пошли завтракать. У нас сегодня ещё билеты в «Хадсон». В главную ложу.

Девушка принялась расчёсывать волосы:

— Опять поедем с целой толпой охраны? Выбираешь закрытые ложи? Чтобы в нас не могли выстрелить?

— Блум! — деланно возмутился я.

— Всё! Молчу — молчу… — подняла руку с расчёской Брауни.

— После завтрака я в офис, а потом уже встретимся и поедем в театр, как я обещал.

— Хорошо.

Дел и правда было много. Запустились новые радиостанции, и я уже дважды встречался с человеком, к которому меня направил кандидат в президенты Уоррен Гардинг — с республиканцем Джеймсом Уодсуортом. Он семимильными шагами двигался к политическому олимпу в Нью-Йорке, чтобы пройти от штата в Сенат. И теперь мои радио и газеты работали в поте лица не только на победу Гардинга, но и его.

«Нью-Йорк. Факты» и вторая, наспех созданная газета «Вечерний Манхэттен» непрестанно бичевали демократов заголовками на своих разворотах. А те не могли понять — откуда у них активно «течёт» информация. Ручеёк «информаторы в отделении демпартии — Уодсуорт — я» работал как часы.

Плюс, приходилось намного сильнее заботиться о безопасности. Сегодня мы с Блум последний раз идём в театр до тех пор, пока не станет понятно, что опасность со стороны Массерии миновала. Дальше любые выезды на всякий случай будут ограничены…

Это я ей об этом ещё не рассказывал. Представляю, как она отреагирует на эту новость…

После «сходки боссов» в Атлантик-Сити я с капитаном Синицыным разработал новый план охраны ключевых точек в Нью-Йорке на случай возможного удара Массерии. Но бойцов катастрофически не хватало…

В умениях и навыках моих людей я не сомневался. Однако моя «империя» расширялась, и нужен был свежий приток крови. Мы и так поставили под ружьё тех, кого могли, и кто был готов перейти в бойцы. Вышло порядка трёхсот человек.

Казалось бы, внушительная цифра. Но чтобы охранять офис, радиозавод, мебельную фабрику, ремонтные мастерские, держать под присмотром улицы в Бронксе и сеть только что открывшихся клубов — три сотни выглядели уже не так серьёзно.

В довесок часть людей была в Кентукки у кузена Блум и в охране обширных поставок алкоголя по всему Северо-Востоку. А требовалось ещё держать «пожарную» команду из маститых спецов на случай чрезвычайных ситуаций.

В итоге моя организация испытывала острую нехватку солдат. Не помогало и то, что оружие теперь имели даже простые шофёры, которые день и ночь рулили по дорогам на грузовичках с ящиками виски.

Виктор Громов постоянно менял маршруты поставок, но для тех, кто захочет отследить некоторые наши машины — шила в мешке не утаишь. Похоже, если Массерия решится на удар, то придётся возвращаться в системе охраняемых автоколонн. А такой формат перевозок нёс в себе риски с другого «фланга»… Со стороны полиции…

Тем более, вскоре мне понадобятся значительные силы в Оклахоме на добыче нефти. А когда наши соглашения с осейджами об охране вступят в силу — придётся расквартировывать охранников в Павуске.

Для пополнения личного состава я уже обдумывал два варианта. Но их можно будет реализовать минимум через месяц. И этот срок надо было продержаться.

* * *

Конспиративная квартира Фалько Мароне. Бруклин. Нью-Йорк.

Фалько не спеша мерил шагами комнату. На диване развалился худой Луиджи, поглядывая за боссом и теребя бахрому покрывала.

— То есть, твой информатор у русских сказал, что Соколов будет сегодня вечером в «Хадсоне»? — остановился Мароне и навис над Луиджи.

— Да, — кивнул вертлявый гангстер.

— Слушай, Луи, как ты вообще достал этого шпиона? — удивился Винсент, подав голос из дальнего угла.

— Даже среди подручных Соколова