Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций) - Степан Александрович Мазур

окружённая рвом и забором с колючей проволокой, по которой был пропущен ток высокого напряжения. Научно-исследовательской работой по подготовке и ведению биологической войны и диверсий в отряде было занято более двух тысяч шестисот человек… Многовато для случайных опытов, не находите?

Нас подкинуло на кочке. Пришлось обхватить тело собеседника, чтобы не улететь с сиденья.

— Почти со всей Японии собрали докторов медицины, работавших в области бактериологии. Причём у японской армии также был «Отряд 100», предназначенный для целенаправленного поражения сельскохозяйственных животных. Они заражали коров, коз, свиней, лошадей и прочих, чтобы зараза быстрее распространялась по округе с неразумными крестьянами, крысами, блохами и всем прочим.

— Зачем? Они ведь планировали удержать эти территории? — спросил я.

— Для этого им и нужна была крепость. Внутри — защита. А всё, что снаружи — обречено на смерть. Но не думайте, что японцы занимались лишь биологическим оружием. О, нет. Это было бы не полной правдой. Были и аналогичные отряды, занимавшиеся разработкой и испытаниями химического оружия. Самураи спокойно заражали всех подопытных оспой, холерой, дифтерией, туберкулезом, чумой, сапом, тифом и столбняком, в том числе. Поэтому мы с вами и боимся бешенства, Карлов. Ведь оно на этих территориях тоже не встречалось до этого «милого подарка». На войне все средства хороши? Нет? Это ведь те же люди, что придумали аниме, покемонов и японский автопром.

Промолчал. А вот он молчать не собирался.

— Только с тысяча девятьсот сорок второго года в лабораториях и во время испытаний биологического оружия на полигонах погибли не менее трёх тысяч заключенных «Отряда 731». Японцы массово уничтожали людей и животных в ходе биологической войны или диверсий. Зараза распространялась за пределы крепости, уходила в глухие леса. Она даже затаивалась на время, пока передохли люди. А потом расцветала яркой вспышкой, когда вернулись на освобождённые территории. Но об этом говорят не так много, как о концентрационных лагерях немцев. Мы же не евреи. Русские охотно признали статью за антисемитизм, но так и не ввели статью за русофобию. Потому что нас больше, мы сильнее. Или просто не так дальновидны?

— А почему… об этом так мало информации?

— Так в тысяча девятьсот сорок пятого году, после вступления СССР в войну с Японией, по приказу командующего Квантунской армией генерала Отадзо Ямада, секретный военный городок микробиологов был уничтожен, — ответил академик. — Однако все следы преступления скрыть не удалось: собранные по делу свидетельские показания вошли в материалы «Хабаровского процесса» над японскими военными преступниками. В тысяча девятьсот сорок девятом году состоялся суд. Но какой в нём толк, если подарки японцев распространились по всему Дальнему Востоку так же обширно, как их автопром впоследствии, — он снова присмотрелся ко мне. — Как думаете, Карлов, законы Кармы существуют?

Я промолчал.

— Могли ли опыты японских военных преступников над людьми привезти к тому, что на их головы прилетели американские ядерные бомбы в Хиросиме и Нагасаки в отместку?

Да он издевается.

— Кто бы говорил о Карме!

— О, я верю в законы возмездия, — признался Невельской. — Это единственное, что логично здесь и в загробном мире.

— Так вы буддист? Или кришнаит?

Теперь не ответил он.

Неровная дорога, наконец, закончилась у посёлка Романовское. Академик подкатил мотоцикл к одному из заснеженных домов, сошел с байка и принялся открывать гараж.

Подсвечивая фонариком, я понял, почему он так долго возился. В гараже валялось немало разобранных деталей. А следы по всей улице явно говорили о том, что он проделал серьёзную работу на морозе, чтобы реанимировать старый мотоцикл.

Мы растопили печь в старом доме, переночевали. Он без снов. А я с яркими образами о стакане воды.

Стакан. Его держали японцы. Они стояли во тьме, порой выступая под свет костра с плакатом «верните Курилы!». Я почему-то точно знал, что часть их болела холерой, часть оспой, а многие наверняка — бешенством… Только без пены на губах.

Проснулся в холодном поту.

Поутру позавтракав и растопив баню, до обеда приводили себя и мотоцикл в порядок. Поднабрав провизии по домам, уже привычно устроили убитым Ноей хозяевам кремацию в домах и отправились в юго-восточном направлении прямо к Чите.

Оставалось порядка ста километров до города. Очень радовало, что теперь мы не зависим от ветра. Да и на автомобиле это расстояние можно было преодолеть за час с небольшим, учитывая состояние заснеженных дорог.

Но чтобы не превратиться в сосульки на мотоцикле при температуре минус сорок и поднявшихся сильных ветрах, приходилось сбрасывать скорость. Академик бормотал, что нельзя заморозить мотоцикл, который мог «надышаться» холодного воздуха.

Учитывая все обстоятельства, ехали не более двадцати километров в час. А каждые полчаса просто менялись местами на сиденьях. Водитель, что ловил ветер в харю, не смотря на ветровое стекло, промерзал больше. Позади едущий пассажир мог позволить себе рукавицей тереть щеки. Что тоже помогало мало.

Приходилось останавливаться на обогрев каждый час. Это сжигало дефицитный бензин. Более того, высокое октановое число «сотого» топлива для старого советского мотоцикла, рассчитанного на семьдесят шестой бензин, разрушало изнутри всю топливную систему напалмом. В любой момент ИЖ мог встать и заглохнуть. Или пойти дымом, перегревшись.

От нарт с парашютом мы хотя бы понимали, что можно ожидать. Эта же техника, не рассчитанная на условия эксплуатации в подобных температурных диапазонах, была чёртиком из табакерки.

В поселке Телемба грелись особенно долго, ополовинив съестные запасы. Последние километры. И вот, пять часов спустя — Чита.

Но поездка не радовала… Здесь уже хозяйничала Ноя!

Глава 23

Мнение дочки

Мы почуял неладное ещё на подступах к городу. По небу в закатном багровом солнце закружили хищными стаями дроны и БПЛА. Их количество впечатляло: я с ходу насчитал пять десятков. Всех размеров и форм, они вились над городом мухами. Разве что мухи давно бы перемерзли в такую погоду, а дронов морозы словно не касались. Все в одинаково белой краске, мощные, как мини-вертолеты, они словно появились не с ближайших окрестностей, а прилетели прямиком с заводских конвейеров.

В ещё застывающей заводской смазке, рой дронов словно преумножил свой КПД. У меня закралось подозрение, что они собраны под условия севера. Не боялись ни снега, ни сильного ветра. Работал даже арктический камуфляж. Сразу и не разглядишь. Летят почти бесшумно, не громче ветра.

Они ныряли между улицами и строениями, выискивая, идентифицируя и предавая данные о людях и ещё живой технике. Они же с ходу осыпали