Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

чем мы, – хотя никто не произносил этого вслух, это, конечно, была весьма утешительная мысль); она проклята. А этот жирный тюфяк, мальчишка, – он её сын, или малолетний раб, или вовсе какой-то магический прислужник? За спиной Саримы сёстры называли женщину, поселившуюся в сарае, Тётушкой Ведьмой, вторя старым кумбрийским легендам, которые в Келлских горах прижились гораздо прочнее и были куда более недобрыми, чем в остальной Стране Оз.

Больше всех любопытствовал Манек, средний сын Саримы. Однажды утром, когда мальчишки стояли на зубчатой стене и мочились с неё вниз (а бедной Нор приходилось делать вид, что ей вовсе не интересно), Манек сказал:

– А что будет, если пописать на Тётушку? Она завизжит?

– Она превратит тебя в жабу, – ответил Лирр.

– Нет, я имею в виду, ей будет больно? Похоже, от воды у неё ломота и дрожь. Она вообще пьёт воду? Или ей от этого внутри жжёт?

Лирр, не слишком наблюдательный от природы, ответил:

– Кажется, не пьёт. Иногда она стирает или моет вещи, но пользуется палками и щётками. Лучше не надо на неё писать.

– А зачем ей пчёлы и обезьяна? Они волшебные?

– Ага, – подтвердил Лирр.

– И в чём же их магия?

– Не знаю.

Они отошли от головокружительного края, и тут к ним подбежала Нор.

– А у меня есть волшебная соломинка, – похвалилась она, поднимая вверх тонкий бурый прутик. – От ведьминой метлы.

– А метла волшебная? – спросил Манек у Лирра.

– Да. Она очень быстро подметает пол.

– А говорить может? Она заколдованная? Что она говорит?

Интерес у всех только разгорался, и Лирр засмущался, покраснев от общего внимания.

– Не могу сказать. Это секрет.

– И останется секретом, если мы тебя с башни столкнём?

Лирр задумался.

– То есть?

– Либо расскажешь, либо мы тебя сбросим.

– Не толкайте меня с башни, болваны.

– Если метла волшебная, она подлетит и спасёт тебя. А ещё ты такой жирный, что, может, даже отскочишь.

Иржи и Нор, сами того не желая, расхохотались. Картина и впрямь представилась им забавной.

– Нам всего-то хочется узнать, какие секреты шепчет тебе метла, – заявил Манек с широкой улыбкой. – Так что рассказывай. Или мы тебя скинем.

– Ты нехорошо делаешь, он наш гость, – заспорила Нор. – Пойдёмте лучше мышей в кладовой поищем, подружимся с ними.

– Сейчас, только Лирра со стены скинем.

– Нет! – Нор начала всхлипывать. – Вы такие злые! Лирр, ты точно уверен, что метла волшебная?

Но Лирр к тому моменту окончательно расхотел что-либо говорить.

Манек бросил камешек вниз, и, казалось, прошло очень много времени, прежде чем послышался звук удара.

Лицо Лирра в считанные мгновения посерело, под глазами залегли глубокие чёрные тени. Он опустил руки по швам, словно изменник на военном трибунале.

– Ведьма так разозлится, что возненавидит вас и проклянёт, – сказал он отчаянно.

– Вряд ли, – пренебрежительно отозвался Манек, сделав шаг вперёд. – Ей всё равно. Она свою мартышку любит больше, чем тебя. Она даже не заметит, если ты умрёшь.

Лирр хватал ртом воздух. Хотя он только что справил нужду, передняя часть его мешковатых штанов потемнела от влаги.

– Смотри, Иржи, – засмеялся Манек, и его старший брат обернулся. – Он даже жить-то толком не умеет, да? Невелика потеря. Ну, Лирр, выкладывай. Что сказала тебе эта проклятая метла?

Грудь Лирра ходила ходуном, словно кузнечные меха. Он прошептал:

– Метла сказала… что… вы все умрёте!

– О, только и всего? – фыркнул Манек. – Это мы и так знали. Все когда-нибудь умрут. Нам и без метлы было известно.

– Знали? – удивился Лирр, который прежде об этом как-то не задумывался.

– Пойдём, – сказал Иржи, – пойдём, поймаем в кладовой мышей, отрежем им хвосты, а потом волшебной соломинкой Нор выколем глаза.

– Нет! – воскликнула Нор, но Иржи уже выхватил у неё прутик. Манек и Иржи помчались по крепостной стене и вниз по лестнице, неуклюже размахивая руками, словно марионетки на длинных нитях. Лирр тяжело вздохнул, собрался с духом, поправил одежду и поплёлся за ними, как обречённый гном, которого гонят в рудники добывать изумруды.

Нор осталась стоять на месте, скрестив руки и угрюмо двигая подбородком от злости. Потом она сплюнула вниз с зубчатой стены, почувствовала себя немного лучше и бросилась догонять мальчишек.

Поздним утром Шестая проводила гостью в Солнечные покои. Пока Тётушка была к ней спиной, она ухмыльнулась и с глухим стуком поставила на стол поднос с каменно-твёрдыми крошечными печеньицами. Стол был накрыт ковром, давно выцветшим до состояния бесформенной бурой тряпки.

Сарима, закончив по мере сил свои утренние духовные очищения, почувствовала себя готовой к разговору. Она дождалась, пока Шестая нальёт крепкого кофе с галловым корнем, после чего отпустила её.

– Вы пробыли здесь уже неделю и, похоже, задержитесь дольше, – сказала Сарима Эльфабе. – Тропу на север уже занесло снегом, а между нами и равнинами не осталось ни одного безопасного пристанища. Зимы в горах суровы, и, хоть нам вполне хватает припасов и собственного общества, мы ценим перемены. Молока? Я не совсем поняла, что именно вы… намеревались делать дальше. После того, как навестите нас, я имею в виду.

– Говорят, в Келлских горах есть пещеры, – проговорила Эльфаба, как будто больше для себя самой, чем для Саримы. – Несколько лет я жила в Монастыре Святой Глинды на Сланцевых Отмелях, за пределами Изумрудного города. К нам приезжали важные гости, и, хотя мы в основном держали обет молчания, всё равно люди обсуждали между собой то, что узнавали. В горах должно быть что-то вроде келий для отшельников. Я думала, что, когда с моими делами здесь будет покончено, я смогу отправиться в такую пещеру и… и…

– И устроиться там, – закончила за неё Сарима, словно это было столь же естественно, как выйти замуж и родить детей. – Некоторые так и делают, я знаю. На западном склоне Бутылочного Горлышка – это вершина неподалёку – живёт старый отшельник. Говорят, он там уже несколько лет и уже вернулся в более первобытное состояние. Относительно собственной природы.

– Жизнь без слов, – тихо сказала Эльфаба, глядя в чашку с кофе, из которой пока не отпила ни глотка.

– Поговаривают, что этот отшельник совершенно забыл про личную гигиену, – добавила Сарима. – Судя по тому, как пахнут мои мальчишки, если их пару недель не мыть, это, пожалуй, естественная защита от хищников.

– Я не собиралась оставаться здесь надолго, – сказала Эльфаба и, склонив голову набок, уставилась на Сариму странным взглядом, словно учёная птица.

«Осторожнее, – сказала себе та, хотя ей, в общем-то, нравилась гостья. – Она пытается взять разговор в свои руки. Так не пойдёт».

Но Эльфаба уже рассказывала дальше:

– Я думала, что пробуду здесь ночь или две, может, три, и успею найти себе убежище до наступления зимы. Я только не учла разницу в сезонах. Я рассчитывала на тот календарь, по которому жили в Шизе и Изумрудном городе. А здесь осень наступает на шесть недель раньше.

– Осень приходит раньше, а весна – позже, увы, – вздохнула Сарима.

Она опустила ноги с пуфа на пол,