Моя чужая новая жизнь - Anestezya

спровадила меня в смотровую, напоила аспирином и ускакала за доктором. Я конечно не великий специалист в хирургии, но то, что они проделали с моей раной, внушало сомнения. Прочистили от гноя, залили антисептиком и что, всё? Я припомнила, что антибиотики в принципе уже изобрели, но широкого применения они не получили. Чарли ещё раз обработала мою ладонь йодом и туго забинтовала, приговаривая:

— Ну вот, теперь ты поправишься. Давай-ка измерим температуру.

После аспирина жар конечно у меня спал, да и варварская операция взбодрила нехило. Чарли показала палату, где мне полагалось обитать, и отправилась дальше. Но прежде, чем улечься в постельку, как и положено примерному больному, я хотела кое-кого увидеть. Осторожно загадывая в палаты, в третьей по счету я и обнаружила синеглазку. Выглядит он конечно… В гроб краше кладут. Жуткие синяки, ссадины, багровый шрам на брови. Лежит и смотрит в одну точку, пока Чарли воркует:

— Всё хорошо, ты понемногу идёшь на поправку.

Ну да, ключевое слово здесь «понемногу».

— Вильгельм меня вспоминает? — тихо спросила девушка, и шиппер во мне радостно потёр лапки.

Ага, значит, ботан не врал, утверждая, что они друзья, и наша медсестричка сохнет по его братцу. Хм-м, почему нет — правильный, немного замороженный Вилли и нежная трепетная лань Чарли. Кстати, хоть убейте не понимаю, с хера она «Чарли», если остальные обращаются к ней «Шарлот»?

Я решила навестить Винтера чуть позже. Тем более надо бы осмотреться, что здесь и где находится. Особенно интересуют такие стратегически важные места как сортир, ибо писать при всей палате в судно я точно не стану. Ну и на дальние планы неплохо бы выяснить, насколько реально смыться из этой больнички. Нет, конечно пока не залечу руку, я и шага отсюда не сделаю, но вот потом может что и выгорит.

Вернувшись, я обнаружила, что Фридхельм мирно спит. Внутри что-то уже привычно кольнуло. Как-то многовато эмоций для простой жалости. Не назвала бы себя сентиментальной особой, но на его фингалы больно смотреть. Неожиданно для самой себя я осторожно провела ладонью по его щеке. Ладно, убедилась, что он в относительном порядке, надо подумать и о себе. Раз уж лечить по-нормальному меня не будут, надо хотя бы отлежаться и набраться сил. Я вздрогнула — мои пальцы перехватила его рука.

— Карл, — тихо позвал он. — Это правда ты?

— Нет, блин, призрак Гамлета, — фыркнула я.

— Я глазам не поверил, думал, ещё сплю, — слабая улыбка скользнула по его губам, но он тут же нахмурился. — Ты ведь здесь не для того, чтобы меня увидеть, значит…

— Ага, — подтвердила я его догадку и помахала забинтованной конечностью.

— Что случилось? — Фридхельм требовательно потянул меня за руку, вынуждая присесть.

— Ты же знаешь, какой я невезучий, — беспечно ответила я. — Вовремя не обработал царапину, вот и загноилась.

— Карл, вот ты где, — окликнула меня Чарли. — А я везде тебя ищу. Ну-ка быстро идём со мной, здесь тяжёлые больные, которым нужен покой.

***

Пожалуй я погорячилась, поверив, что всё обойдется. К вечеру меня снова начало знобить, а ладонь простреливало резкой болью. А ещё меня пугало то, что краснота всё больше распространялась. Блядь, чувствую, оттяпают мне рученьку по самое не балуйся. И ещё очень повезёт если не добьёт сепсис. Это собственно подтвердил на вечернем обходе и доктор. Тихо отдал распоряжение Чарли:

— Следите за его температурой. Хотя тут картина вполне ясная. Если через пару дней не будет улучшения, придётся ампутировать.

Нет уж, я не буду лежать бревном и дожидаться приговора хирурга. Выждала время и кое-как собрав себя в кучу, слезла с койки. Дотащилась к двери и выглянула в коридор, убеждаясь, что всё тихо. Хотя это дело ненадёжное — в любой момент могут привезти раненых, или дежурная медсестра нарисуется. И вообще госпиталь, наверное, охраняется солдатами. Надо быть предельно осторожной. Я примерно помнила, где находится смотровая, и уверена, там есть шкафчик с лекарствами. Пороюсь, посмотрю, что у них вообще есть.

— Карл, — услышала я знакомый голос за спиной.

Оглянулась. Синеглазка чуть ли не по стеночке полз, а всё туда же.

— И какого же хрена ты встал? — шикнула я. — Тебе после сотрясения лежать надо ещё как минимум дней пять. Фридхельм смотрел на меня знакомым упрямым взглядом и усмехнулся:

— А сам куда собрался?

— В сортир, ясно? — резче, чем хотела, рявкнула я.

Ну, а как ещё мне реагировать, если он обламывает все планы? Вряд ли ботан поддержит мою идею порыться в местной аптечке.

— Ну вот вместе и пойдём.

Да он что издевается? Деваться некуда, придётся говорить всё , как есть. Не дожидаясь, пока на нас наткнется кто-нибудь ещё, я как могла, быстро пошла к смотровой.

— Куда ты идёшь? — бедняга едва поспевал. Сам виноват, что увязался. — Карл, что ты задумал?

— Что-что? — я остановилась перед нужной дверью. — Стой тут и дашь мне знать, если кто-то будет идти. Объясню всё потом.

— Но, — попытался возразить он.

— Если «но», вали в палату и забудь, что меня здесь видел, ладно?

Не до сантиментов мне, когда на горизонте маячит инвалидность. А объяснять ему так, чтобы поверил, откуда я соображаю в лекарствах, сейчас нет времени. Я занырнула в комнату и бросилась к вожделенному стеллажу. Ну-ка что тут у нас? Йод, морфий, аспирин. Всё не то. Так, а что это за ампулы? Я всмотрелась и едва не заорала от счастья, обнаружив знакомое название: «Стрептоцид». Не Бог весть что, но хотя бы проверенный антисептик. И неплохо борется с инфекциями.

Помню в детстве, когда ещё не было всяких леденцов вроде «Стрептилса», мама при ангине давала нам