Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов

— А если нас ждёт какой-то важный инструктаж? — спросил Мустафа.

— Не клеится это блюдце, — покачал я головой. — Инструктор, что, безногий? Кроме того, если уж инструктаж действительно важный, нужны гарантии нашего там появления. А вместо нас появятся безусые мальчишки на великах! Их инструктировать-демонстрировать? Но ведь инструкторам нужен кто-то главный, Казанников и Волков… Или их полномочные представители, чтобы без испорченного телефона.

— А если это письмо, пакет?

— Ну так и сбросьте его утренним грузовым баррелем! Средство доставки давно имеется.

Хайдаров развёл руки в стороны, показывая, что его фантазия иссякла. Моя, впрочем, тоже. Оставалось только ворчать:

— Могли бы свой стенд и поближе поставить…

— Даже если это большое складское хозяйство, они же мастера в этом самом терраформировании, — заметил Хайдаров.

— Да хоть малое, ёлки! — горячо поддержал я. — Какой ЦУП-у смысл нагружать нас проблемами транспортировки? Посмотри, какая здесь ширина реки! Тут, может, с километр воды с рогатыми чертями внутри. Сама переправа на малогабаритной надувной лодчонке с гравилётом на привязи — уже серьёзный риск для группы! Вы хоть расскажите, ради чего рисковать, хоть намекните! Решили что-то дать, подарить, наградить? Так давайте. А то придумали морковку перед носом… Хочется психануть и плюнуть, честное слово.

— О, как ты разбушевался! — оценил моё выступление Хайдаров. — Только вот…

Он нагнулся и сорвал один из одуванчиков, растущих у камня, они здесь очень похожи на земные, только цветут два раза в год.

— Что, вот?

— На том берегу вдоль воды то ли катаются, то ли летают какие-то крупногабаритные объекты, похожие на «страшные чёрные грузовики», помнишь рассказ мальчишки? И это фактор.

Мустафа поднёс одуванчик ко рту, резко дунул, и десятки белых и пушистых семенных головок разлетелись, словно крошечные парашютики, покачиваясь и поблёскивая на солнце. Несколько секунд, и частички одуванчика исчезли. Одни упали в течение, других отнесло ветром.

— Это действительно фактор, — тихо ответил я, признавая очевидное. — Честно скажу, важный. Может быть, даже единственно важный. Анклав там какой-то стоит, Мустафа, вот что я думаю. И анклав большой. Как тут откажешься от разведки.

А вокруг всё было по-прежнему спокойно, во всяком случае, внешне: бескрайний степной простор, красивая река, чистейший воздух, вроде бы не содержавший миазмы смертельной опасности, яркий солнечный свет, богатая палитра красок.

— Всё ты правильно говоришь, командир, всё верно, — после недолго молчания сказал Мустафа. — Я тоже чувствую в раскладе какую-то засаду.

— Засаду… — машинально повторил я. — Подожди, а где наш засранец?

Мы оба поднялись. Прислушались.

— Напоролся вчера от пуза своих «окороков», вот его и крючит.

— Все мясо хавали, будто год не ели, — напомнил Хайдаров вчерашний вечер, когда по округе щедро разливался аромат жареного мяса многорога, а в углях второго костра запекалась обмазанная глиной деликатесная форель. Мы натурально пировали, делились пережитыми за день эмоциями и вяло вспоминали о делах насущных, которые придётся делать завтра. А потом отсыпались по очереди вволю.

— Может, он уже в избе? — добавил он.

— Это не в привычках нашего Семёна, он должен был с полным театром рассказать, где нашел лопухи, и кто его успел укусить, — возразил я.

— Пикачёв! — пронзительно закричал Хайдаров, вставая на камне во весь рот и складывая ладони рупором. — Пикачёв! Спика! Ты там что, веревку проглотил?!

Тишина, ему никто не ответил.

— Рация, — негромко подсказал Мустафа, и только тогда я вспомнил о радиосвязи, позор какой-то, доворчался.

Пш-ш…

— Спика, ответь Рубину, приём, — вызвал я Семёна, выводя громкость на максимум и стараясь сохранять спокойствие.

Нет ответа.

И после третьего вызова нет.

— Тихо! — внезапно поднял руку прислушивающийся к чему-то Мустафа. — Нет, наоборот, ты громче скажи!

Я гаркнул в динамик матом. И с большим удовольствием повторил.

— В избе! — отрывисто бросил Хайдаров, и мы, не сговариваясь, полетели к обрыву, преодолевая его по кривой тропке за секунды.

«Баофенг» Пикачёва был включён и стоял на столе посреди пустой избы.

—Раз-раз, — зачем-то сказал я в канал.

Рация откликнулась.

— Пошли! — приказал я, кивая Мустафе на СВТ.

Мы пулей вылетели наружу и почти сразу же заметили идущего навстречу ошарашенного Спику. Не напуганного чем-то, а именно ошарашенного до полного изумления. Шмайсер он перекинул за спину.

— Говнюк, ты почему рацию не взял?! — с ходу рявкнул я, с трудом удержавшись от замаха.

Но подчиненный не обратил никакого внимания на мой крик, не предвещавший ослушнику ничего хорошего, как и на наш грозный вид.

— Пацаны, я там это… — начал он хрипловатым, каким-то неуверенным голосом. — Охренеть. Сидел, сидел в кустах, малину какую-то ел. Потом начал подтираться, оглянулся, а там в кустах чей-то гравилёт висит!

Ржавое вечернее солнце южных широт Жестянки начало опускаться к горизонту. Ещё немного, и наступившие сумерки быстро сменяться темнотой. На небе уже начали проявляться крупные яркие звезды, а в зарослях тугаёв возле устья Форелевой включилась громкая полифония прощания с очередным днём. Её сменит дикая многоголосица ночных птиц и зверушек, мерзкого вида насекомых, всяких неизвестных нам тварей, а может, и могущественных Духов Большой реки, повелителей рогатых плезиозавров…

— Ну, ясно же, что это не наш гравик, да? — несколько неуверенно пробормотал Мустафа.

— Мал у тебя ещё срок службы, Мус, мал, — со значительным вздохом прогнал ветерана Пикачёв. — Конечно, он не наш, видно же! Материал плиты очень твёрдый и прочный, но с годами царапинки и сколы всё-таки появляются. У нашего вот тут царапина, перед стартом я её трогаю на фарт. А у второго…

Он быстро обошёл глайдер и показал пальцем.

— А у второго вот здесь крошечный скол. И на этом отметины найдутся.

Уперевшись носом в кусты, плита висела совсем низко, всего полметра над землёй, казалось, что глайдер стоит на траве. Не удивительно, что Спика сразу его не заметил,

Три сидения, как и у нас. Багажник на корме установлен, но там лишь стандартный минимум инструмента. Я попытался плавно толкнуть аппарат рукой.

— Жёсткая блокировка, уже пробовал, не сдвинешь, — пояснил Спика.

В режиме жёсткой блокировки с гравилётом в принципе ничего нельзя сделать, в том числе и вытащить из отсека батарейку. Он, конечно, даже на блоке потребляет какое-то количество энергии, но в ноль батарею он разрядит лет этак через двадцать. Гравелет не упадет, но