Наши уже не придут 6 - RedDetonator

Её придумал сам Тристан, но особо не распространялся о её существовании среди остальных, а то ведь растреплют, будут делать везде, а потом об этом узнают большевики и начнут расстреливать любые подозрительные участки стен траншей.

Наконец, когда вражеское сапёрно-штурмовое отделение пошло по отводу, что свидетельствовало о полном уничтожении отделения Диттмара, он открыл огонь.

В прошлый раз удалось раздобыть бронебойные пули, со стальными сердечниками, поэтому первые трое штурмовиков погибли на месте. Возникло столпотворение в довольно-таки узкой траншее, чем воспользовался Тристан. Он перебил всех, израсходовав лишь один магазин. А затем он начал выжидать.

Тела лежали вповалку, но ничего не происходило — в течение следующих трёх минут никто не пришёл за ними, поэтому Тристан вылез из щели, закрыл её и направился собирать трофеи.

Один из штурмовиков поднял руку с пистолетом и дал очередь в живот Тристану, а тот полоснул по нему из штурмовой винтовки.

Упавший в грязь обер-ефрейтор Диттмар пытался вдохнуть и, наконец, после четвёртой судорожной попытки, у него получилось. Вдох вызвал ещё более острую боль, но воздух подействовал благотворно и Тристан нашёл в себе силы сесть, поднять штурмовую винтовку и добить врага.

— Сдохни, дырка от жопы… — на чистейшем немецком прошипел советский штурмовик и дал ещё одну очередь из автоматического пистолета.

Несколько пуль врезались в грудь Тристану.

— Сука… — просипел он и зажал спусковой крючок.

Пули пролетели мимо цели, но его силы окончательно исчерпались и он откинулся на спину, прислонившись к траншее.

Вражеский штурмовик хотел добить его, но его рука безвольно опустилась.

— Вы все сдохнете… — прошипел он. — Нацистские мрази… Все…

— Я не нацист, ты… предатель… — ответил ему Диттмар, приложив к этому все оставшиеся силы.

— Пошёл ты, нацист… — с ненавистью прошептал штурмовик и его глаза закатились.

Тристан ощутил холод. Это Смерть коснулась его плеч.

Боль начала проходить, гримаса страданий на его лице разгладилась. Он умер с умиротворённой полуулыбкой.

*20 октября 1940 года*

— Нам хватит сил, чтобы истребить вас полностью, — произнёс генерал-лейтенант Ватутин. — Капитулируйте или готовьтесь к смерти. Третьего не дано.

Генерал-майор Эрвин Роммель, командир 7-й танковой дивизии Рейхсвера, недовольно поджал губу.

— Это не переговоры, — добавил Николай Фёдорович. — Это ультиматум. Либо «да», либо «нет».

2-я ударная танковая армия провела глубокую операцию по блокированию Берлина с севера. Удар был нанесён через Эберсвальде, Либенвальде, Нассенхайде, с выходом на Креммен.

Несмотря на отчаянное сопротивление противника, блокировка Берлина прошла успешно, а большая часть отступивших солдат противника скопилась в Науэне.

Их много — не меньше семидесяти тысяч, но это уже не совсем армия, так как там собралось с бору по сосенке, то есть, сотни разных подразделений, обескровленных прошедшими боями и дезорганизованных противоречивыми приказами.

С юга наступает 1-я ударная танковая армия генерала Жукова, получившего схожие задачи — блокирование города с юга.

Встреча двух армий должна произойти в окрестностях Науэна, где и скопились оставшиеся защитники внешнего оборонительного кольца Берлина.

Штурм города будет, но только в условиях защиты флангов и изоляции сил противника. Брать города очень непросто, поэтому генерал армии Шапошников решил не усложнять себе и остальным жизнь.

— Сколько у меня времени на обсуждение с моим командованием? — уточнил генерал-майор Роммель.

— Час, — ответил генерал-лейтенант Ватутин. — Не смею задерживать.

Роммель побледнел, но быстро взял себя в руки, кивнул и убыл обратно к своим.

В плен его брать не стали, так как он вышел с белым флагом и назвал себя парламентёром. Да и не особо важен он, как военнопленный — его армия уже обречена, так как снабжение отрезано и пользоваться она может только запасами Берлина.

А город подвергается ежедневной бомбардировке, ставящей целью уничтожение скоплений техники, складов и живой силы противника.

Ватутин вернулся в штаб и продолжил формирование подробного рапорта о ходе операции.

Весь час Роммель использовать не стал и вернулся через тридцать минут — он очень спешил, так как понимал, что этот ультиматум больше блажь Ватутина, чем реальная необходимость.

Красная Армия может не штурмовать все эти наспех вырытые фортификации и просто перепахать этот городок артиллерией и авиацией, а затем войти и добить выживших.

Превосходство в огневой мощи, по сообщениям полевой разведки, составляет 17 к 1. Артиллерия нацистов выбита фронтовыми бомбардировщиками и штурмовиками, а также в рамках контрбатарейной борьбы. Авиации у них почти нет, поэтому бомбардировщики и штурмовики чувствуют себя в небе очень вольготно.

А разведчики как летали с самого начала войны, так и продолжают летать — по причине большой высоты полёта, они просто недосягаемы для вражеских зениток и истребителей ПВО.

— Мы принимаем ваш ультиматум, — сообщил Роммель.

— Кто «мы»? — с усмешкой уточнил Ватутин. — Ваша «группировка» войск?

— Нет, — покачал головой генерал-майор Рейхсвера. — Берлин.

Примечания:

1 — Айнтопф — нем. Eintopf — это блюдо из немецкой кухни, представляющее собой универсальный заменитель первого и второго блюда. По сути, это суп, но ингредиенты варьируются, так как готовят его из всего, что есть под рукой, но обязательно, чтобы там были хоть какие-то признаки мяса, иначе не совсем канон, впрочем, если нет мяса, то тоже окей. То есть, в айнтопфе может быть что угодно, хоть маракуйя с ананасом, хотя это было бы очень жёстко, но, чисто технически, так можно, потому что блюдо народное, а народу, как известно, выбирать не приходится. Но Гитлер не был бы Гитлером, не попробуй он влезть и в это. Нацисты утвердили официальный рецепт Volkseintopf, то есть, «народного айнтопфа», чем нарушили многовековую традицию готовить его из того, что есть. А в 1933 году, сразу же после окончательного утверждения власти, было введено Eintopf-Sonntag, то есть, «воскресенье айнтопфа», когда все немцы, по задумке Гитлера, должны готовить айнтопф, чтобы выразить солидарность с нуждающимися немцами, а сэкономленные на воскресном обеде деньги передать в фонд Winterhilfswerk, то есть, «Зимней помощи». Адик, кстати, заявлял, что якобы он тоже каждое воскресение кушает айнтопф, потому что он народный, а не антинародный. Но верить ему оснований нет, потому что он Гитлер.

Глава двадцать четвертая

Геологическая политика

*24 октября 1940 года*

— … около 9000 тонн бомб, — продолжал доклад Аркадий. — Цитадель германской военной мощи лежит в руинах и теперь Красной Армии необходимо захватить эти руины. Это не положит