И грянул град - Лориана Рава

-- Конечно, это не очень правильно, но если он собрался на ней жениться... -- сказал Морской Огурец...

-- И как собрался?! В первую же ночь переспал, а когда я его упрекнул, стал говорить, что женится! -- Ворон негодовал. -- Значит, в первую же ночь и имя разболтал?! Очень достойно, ничего не скажешь!

-- А если она его знала до этого? -- предположил Коралл. -- Это многое объясняет.

Ворон возмутился:

-- Но откуда?! И если предположить, что они были знакомы, то Саири и вовсе двурушник!

-- Да почему он двурушник? Они могли быть знакомы до того, как она попала в плен. Ведь сколько им лет обоим! -- возразил Коралл.

-- Кстати, Альбатрос её, похоже, тоже знал, -- заметил Кальмар.

-- Мне всё это сильно не нравится, -- сказал Ворон, -- надо бы прижать Саири в уголке и заставить сознаться.

-- Ты что его, пытать собрался? -- спросил Кальмар, -- да ещё и хочешь, чтобы мы тебе в этом помогали? Да мы завтра, если надо, жизнью должны пожертвовать, чтобы он остался цел! Иначе нам конец всем!

-- И всё-таки допрос с пристрастием ему не помешает!

-- Да если хоть волос с его головы упадёт, то я тебя самого закатаю! -- сказал Кальмар. -- Саири наш вождь, и мы должен его слушаться.

Коралл ответил:

-- Я думаю, что выяснение настоящего имени Саири стоит отложить после того, как закончится история с замком Инти. После этого можно и спросить его об имени. Кстати, Ворон, подозреваю, что именно твоя к нему придирчивость и есть основная причина того, что Саири своего имени не открывает. Докажи завтра, что ты достоин доверия! И не только ему, но и всем нам! А пока за работу!

Временно спор удалось прекратить, но Ворон не был бы собой, если бы не пытался и позже вступить в перепалку. В хижину вернулись все угрюмые и мрачные.

Инти вошёл в хижину первый, когда там доедали ужин.

-- Я привёл с собой гостей, -- сказал он, -- так что, помимо нас с Морским Ежом, нужно ещё две порции! Найдётся?

-- Найдётся, я готовила с запасом, -- сказала Морская Волна, -- а что за гостей ты нам привёл?

-- Это лекарь с дочерью, просьба оказать гостеприимство. Тем более что услуги лекаря нам могут очень скоро понадобиться.

Коралл незаметно толкнул под бок Ворона. Вот, мол, Саири таки вопрос уладил. Ворон молча вгрызся в сухую рыбу. Лекарь с дочерью опасливо вошли в хижину. (Морской Ёж в это время во дворе был занят лошадьми и осликом).

И тут случилось неожиданное. Глаза Горькой Утраты и Зари встретились, и дочь лекаря вскрикнула от неожиданности:

-- Так это ты... это из-за вас моего мужа убили?

-- А мы-то здесь чем виноваты? -- спросила Заря. -- Мы с мужем бежали вчера, боясь расправы.

-- Скользкий Угорь пришёл в селение, чтобы убить вас с Уайном. Если бы нашёл, то убил бы и успокоился! А так он пришёл к Корнеплоду, стал от него требовать, где вы... А он то откуда знал? Ну и убил его с сыном! Вместо вас!

Заря ответила:

-- Утрата... Ну откуда мы знали, что так будет? Да и если бы знали -- что же должны были остаться и дать себя убить?

-- Так-так... -- сказал Инти, обращаясь к Утрате, -- то есть получается, что твой свёкр прямо так и рассуждал? Мол, придут, убьют кого-то, авось не его и успокоятся? И это при том, что он инка и должен был подумать об обороне?

Утрата и лекарь в ответ смущённо молчали. Неожиданно для Зари, привыкшей, что её муж обычно предпочитает молчать, Уайн встал и заговорил:

-- Позвольте прояснить... Десять дней назад я узнал, что после Райма Инти может быть попытка переворота. Я пытался предупредить на эту тему Корнеплода, потому что я всерьёз опасался, что в Осушенное Болото могут явиться мои враги... Я не только Скользкого Угря опасался, хотя и его тоже, но и без него у меня были основания опасаться за свою жизнь и честь. Я пытался поговорить Корнеплодом как инка с инкой. Но он меня и слушать не хотел. Многого я сказать не мог, а он то ли и в самом деле мои опасения беспочвенными считал, то ли думал, что если меня в жертвенные ламы отдать, то к нему не привяжутся... Но об обороне и слышать не желал. Ну, я решил тогда, что в случае чего уеду в город звездочётов, тем более что туда собирался... Однако, как я убедился сегодня, и там то же самое. Мол, если сидеть тихо и не связываться с опасными людьми вроде нас, то пронесёт... Так что нам там не укрыться, предадут.

-- Да, скверно дело, -- сказал Инти, -- конечно, Уайн, ты не обязан быть жертвенной ламой. Тем более что, раз отведав крови, эти хищники не останавливаются.... Ладно, гостей всё-таки надо покормить. Потом обсудим дальнейшие планы.

Утрата сказала:

-- Прости меня, Заря. Вы и в самом деле были не обязаны гибнуть вместо нас. А мы... мы не считали, что и в самом деле нас будут убивать...

-- А про нас Корнеплод что думал?

-- Не думал, что вас убивать придут. Думал, перебесятся в столице. Ну, может, побьют Уайна... Ну, отберут у него что-то из имущества... Но пусть лучше пострадают некоторые, чем все.

Уайн добавил:

-- И это только начало... Ещё много кто за свои благоглупости заплатят жизнями. Точно так же, как и в Городе Звездочётов. Может быть, если бы у меня был ораторский талант, как у Саири, ко мне бы больше прислушались, но увы...

-- Ну, он и в самом деле считал, что если кого-то не отдавать и готовиться к обороне, то жертв было бы больше.

Инти добавил, получая миску с кашей:

-- Думаю, что и мой ораторский талант тут бы не помог, раз так велико нежелание понимать насколько всё серьёзно. Ведь Корнеплод помнил войну с каньяри, а там убивали и тех кечуа, кто и не думал воевать... Каньяри просто не делали разницы. По их логике, даже грудной младенец должен отдуваться за грехи своего народа и быть за это убитым... точнее, его предпочитают убить заранее, чтобы из него не вырос воин, который обречён быть врагом потому, что