Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– Не хочу я… орешки грызть, – пробурчал Савелий, но было хорошо заметно, что от новости ему стало значительно легче.

– Значит, связаться не получится… – Сергей заметил, что компот в кружке закончился, но Савелий, поймав его взгляд, тут же наполнил ее снова.

– Почему-то все время хочется пить, – растерянно улыбнулся колдун.

– Это из-за сильного обезвоживания, – сказала Инесса, – но не волнуйтесь: вы очень неплохо перенесли полет и вами сразу занялись опытные чародеи. Так что вашему здоровью ничего не угрожает.

– Благодарю… И прошу вас, наставница, объясните мне, что происходит. Кто такой Хранитель Ключа? Что случилось на арене? И при чем во всей этой истории я?..

– Сожалею, Сережа, но я не могу раскрывать тайны Академии посторонним.

Сергей опустил взгляд на кружку с компотом. Сделал глоток, подумал, а потом посмотрел наставнице прямо в глаза:

– Я тоже прошу извинить меня, но я не посторонний. Я – старший следователь Управления. Да, я знаю, что Академия не подчиняется государственной власти и не обязана выдавать свои секреты. Но на вашей территории произошло убийство. И похищение государственного служащего. Дивом десятого уровня. Уверен, что в Академии уже вовсю работает Управление. Скорее всего, князь Булгаков прибыл из столицы, и я очень надеюсь, что Гермес Аркадьевич тоже там. Ваши тайны изучает следственный комитет. А я его часть и к тому же поневоле стал частью преступления. Поэтому расскажите мне все, что можете, в конце концов, разбираться в таких вещах – моя работа.

Сергей даже сам поразился, как твердо и жестко звучит его голос. Почти как у Владимира. Не зря, выходит, прошли уроки с дивом. И, к некоторому удивлению молодого колдуна, его просьба сработала. Наставница Инесса снова по-птичьи наклонила голову и произнесла:

– Хорошо. Но многого сказать я все же не смогу.

– Конечно, – поспешно согласился Сергей.

– Вы правы, – продолжила дива, – работа Управления в этом деле очень важна, ведь вернуться мы сможем, лишь когда преступник будет пойман. Постараюсь быть краткой. Вам известно, что такое Хранилище. Ключом к нему служит кровь колдуна, к которому я привязана. И это всегда ректор Академии. За три дня до вашего экзамена случилась попытка взлома Хранилища. Преступник каким-то образом сумел подчинить себе волю Ивана Григорьевича, заставил его пойти в Хранилище и открыть его. Но, к счастью, попытка не увенчалась успехом: собственная воля ректора в этот момент была слишком слаба, а одной крови для того, чтобы открыть Хранилище, недостаточно. Иван Григорьевич ничего не помнил об этом происшествии, следов колдовства или зачарованных предметов найти не удалось.

– Погодите… – Сергей непроизвольно повернулся к двери, ведущей в сени, где осталась Василиса. – А див? Ведь такой див, как ваша…

– Жаба! – воскликнул Савелий и посмотрел на хозяина с восторгом.

– Хм. А вы и правда неплохой следователь, – одобрительно проговорила Инесса. – Но Василиса не имеет к произошедшему никакого отношения. Что, конечно, не исключает возможности существования другого дива с похожей способностью. В любом случае под подозрением оказался каждый колдун и каждый чародей в Академии. По протоколу я должна была сразу же перевезти Ивана Григорьевича сюда. Но уже был назначен ваш экзамен, а без присутствия ректора, пусть и номинального, проведение экзамена запрещено. Иван Григорьевич посоветовался с проректором, Алексеем Меньшовым, и вдвоем они решили экзамен не отменять. Покинуть Академию мы планировали сразу же по его окончании, уже был подготовлен вертолет. У ректора есть талисман подчинения, особенный, очень сильный. Через него я и привязана. У талисмана множество свойств, и вкупе с могущественной волей колдуна такой талисман позволяет удерживать контроль над дивом моего уровня. В случае смерти ректора я остаюсь некоторое время привязанной к талисману. Мы опасались, что тот, кто хочет проникнуть в Хранилище, после неудачной попытки решит сам стать ключом, убьет Ивана Григорьевича и завладеет талисманом. Поэтому талисман забрали из сейфа, где после того, как кто-то овладел волей Ивана Григорьевича, он больше не был в безопасности, и я его хранила при себе. И лишь на время поединка отдала ректору. Преступник это знал и нанес удар. Мне пришлось действовать незамедлительно. И я не могла доверять ни одному колдуну или чародею в Академии, даже проректорам. Забирать талисман не имело смысла: любой, кому бы я его не передала, мог оказаться преступником. Единственный, кто остался вне подозрений, – это приезжий колдун, точно не имеющий никакого отношения к предыдущим событиям. Вы, Сережа.

– Получается… – Сергей ощутил, как у него перехватило горло, – ваш талисман действует как государственный жетон? При наличии сильной воли колдун, завладевший им, мог вас привязать и подчинить? Но если див, даже привязанный к жетону, сжирает колдуна, заклятие моментально рвется и жетон теряет свои свойства. И вы поэтому сожра… то есть поглотили ректора! Чтобы освободиться и позволить привязать себя другому колдуну!

– Именно, – дива опустила голову на миг, а потом снова посмотрела на Сергея своими пронзительными золотистыми глазами, – я не могла рисковать. Иван Григорьевич одобрил бы мое решение. Мой талисман не жетон. Я лишь ослабила его власть. Но она не исчезла полностью. Поэтому все, что нам остается, – ждать, когда поймают истинного преступника, пытавшегося взломать Хранилище руками ректора и направлявшего убийцу Ивана Григорьевича.

Глава 7

– …Его убила наставница Инесса…

Владимир вопросительно посмотрел на хозяина.

– Я имею в виду, что сожрать ректора Светлова Инессу вынудила не жажда крови. Это было вполне осознанное решение, – пояснил колдун свою мысль.

Кофе был отвратный. Но, безусловно, пить его в кабинете нового начальника Шлиссельбургской крепости было куда приятнее, чем в камере. Хотя бо́льшая часть камер сейчас пустовала: все заключенные погибли во время Вторжения, а новых преступлений колдуны насовершать еще не успели. И сейчас в тюрьме находились лишь несколько мелких мошенников с жетонами и Екатерина Френкель, за которой Аверин и Владимир сюда и прибыли. Привести чародейку из камеры вознамерился сам новый начальник тюрьмы. Им неожиданно оказался Артур Неглинный, тот самый однокурсник Аверина, что дежурил в прошлый его визит сюда. Тогда Артур чудом избежал обвинения в причастности к побегу важных государственных преступников. А накануне вторжения как раз сменился и отправился домой, поэтому находился не в Крепости, а сражался на перешейке, сумел выжить и хорошо себя проявить, после чего и сделал важный шаг в карьере. А может, просто не осталось других более-менее сильных колдунов, лично знакомых с тюремной кухней. Как бы то ни было, в результате Артур теперь изо всех сил демонстрировал служебное рвение уже в должности начальника Шлиссельбургской тюрьмы.

– Я считаю так же, – согласился с Авериным Владимир, – никаких сомнений в том, что Инесса не стала бы поглощать своего хозяина без веской причины. На камне следов крови почти не было, значит, за время, которое прошло с момента удара до поглощения, крови не могло вытечь настолько много, чтобы див с сильным самоконтролем не смог устоять. Я бы смог.

– И единственная причина, которую я вижу, – продолжил свою мысль Аверин, – наставница хотела помешать привязать себя тому, кто владел ее талисманом. Что непременно случилось бы, если Светлов умер от удара по голове. Она в срочном порядке разорвала связь со своим талисманом.

– Это снова ставит под подозрение господина Меньшова, – заметил Владимир, – именно он должен был провести ритуал привязывания в случае кончины ректора.

– Или она знала, что талисман похищен… но почему не приняла меры сразу же, как узнала? – Аверин задумчиво повертел в руках чашку.

Владимир посмотрел в окно, но через пару секунд проговорил:

– Она видела убийцу. Он не мог убежать настолько быстро, чтобы Инесса не рассмотрела его. Почему она его не задержала?

– Хм… хороший вопрос. Но… учитывая обстоятельства, «убийцей» мог оказаться кто угодно. Начиная от дива, выполняющего приказ, и заканчивая любым человеком под заклятием. Возможно, она знала об этом и посчитала намного более важным не дать себя привязать настоящему преступнику, чем преследовать исполнителя, который, скорее всего, ничего не помнит о случившемся.

– Похоже на правду, – подтвердил Владимир и повернулся