Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

внятной стратегии. Все эти гарнизоны на границе — полная ерунда. Сидя в защите, войны не выиграть. Возможно, в столице все так спокойны, потому что империя практически не потеряла своих территорий? Но Погань же все равно сама себя не сожрет! А если случится прорыв, крови прольётся столько, что и Темные Времена покажутся добрыми сказками. Да что там говорить, она и сама ещё пару дней назад считала, что все идёт правильно, но сейчас…

Возможно, следует поговорить с Фарисом о том, чтобы церковь признала алхимика душевнобольным? Ну не похож он на врага — с какой стороны ни глянь. Оставить его при храме, и пусть себе экспериментирует под присмотром. Аббат ведь не идиот и тоже все понимает. Ну нельзя бороться с Хаосом, казня тех, кто его изучает! И ведь Освальд такой не один! Скольких еще отправят на эшафот? Сколько империя потеряет ученых?

Главная проблема в том, что некоторые законы устарели и их давно уже пора менять, но как донести это до императора? Поднять вопрос на общем собрании? Но следующий Генеральный капитул только через два года, а за это время может произойти что угодно! Наверное, все-таки стоит попробовать пообщаться с племянником императора. Даже если этот Эрг Снори и правда такой урод, как считает Фарис, то это не означает, что ему наплевать на империю. Решено! Она попытается донести до посланника свои выводы, а дальше посмотрим по результату. В любом случае сидеть и просто ждать капитула нельзя, ведь боги помогают тем, кто сам себе помогает.

Городом Барн назывался только из-за железного рудника, на котором в хорошие годы трудились сотни рабочих из Джарты и ее ближайших окрестностей. Меньше ста домов, большинство из которых — старые одноэтажные бараки, жались друг к другу вдоль трех нешироких улиц. Окружавшая город стена в высоту достигала примерно двух человеческих ростов и выполняла скорее декоративную функцию, поскольку не имела ни башен, ни зубцов для защиты стрелков.

Возле северных ворот скучали двое солдат в светлых зачарованных кирасах. При виде приближающегося отряда они быстро надели шлемы, подобрали копья и изобразили из себя часовых. Когда же до ворот оставалось не больше нескольких десятков шагов и стало видно, кто пожаловал в гости, лица обоих бойцов вытянулись, а во взглядах появилась обреченность. Зода в войсках считали отпетым служакой и старались не попадаться ему лишний раз на глаза — а тут без шлемов, да с прислоненным к стене оружием… Впрочем, комтур, очевидно, занятый теми же размышлениями, что и кирия, не обратил на такое вопиющее нарушение дисциплины ровным счетом никакого внимания. Остановив отряд, он выехал вперед и коротко пробасил:

— Где найти командора Хейгена?

Солдат, выглядевший чуть постарше напарника, был, видимо, не готов к такому позитивному повороту. Шагнув вперед, он хлопнул глазами, закрыл и открыл рот, затем сглотнул и наконец нашел в себе силы ответить:

— Прямо по улице поезжайте, леры, до ратуши, — пояснил он и махнул рукой себе за спину. — Там, на площади, вы его и услышите.

Более не задерживаясь, они въехали в город и шагом двинулись к ратуше мимо унылых бараков с черными провалами окон и покосившимися от времени крышами.

Барн опустел. Жители давно покинули город, остались только самые смелые и упрямые. Оно и понятно: проживая в лиге от границы Поганой земли, в любой момент можно оказаться в Пятне и потерять не только жизнь, но и уготованное посмертие.

Вообще, Орден снабжал вынужденных переселенцев деньгами, но все равно далеко не все соглашались бросать родительские дома. Кому-то проще было купить недорогой оберег из зачарованной стали и понадеяться на солдат, а кто-то не видел в переезде никаких особых перспектив. Впрочем, таких людей набиралось немного, и по дороге к центральной площади Аста увидела лишь двоих. Древняя старуха в пестрой штопаной одежде копалась в саду возле одного из бараков, да молодой парень с лицом деревенского дурачка сидел на бревне и с раскрытым ртом глазел на проезжающих рыцарей. Жуткое и угнетающее зрелище: два беспомощных человека в брошенном городе, над которым нависла тень надвигающейся беды.

Настроение испортилось, и, как всегда в таких случаях, вспомнился Джес. Да, наверное, каждый сам выбирает свою судьбу, и эти люди по какой-то причине решили остаться. Муж тоже прекрасно знал, на что шел, уезжая в тот проклятый патруль, но ее-то никто не спросил. Она ведь не выбирала жизнь в одиночестве!

Аста вздохнула, погладила шею коня и больше по сторонам не смотрела.

Солдат оказался прав, и командора Хейгена они услышали на полпути к ратуше. Слов пока разобрать не получалось, но интонация звучала очень знакомо. Судя по всему, командир гарнизона был очень недоволен своими людьми и выражал это в привычной солдатской манере. Когда же слова стали различимы, Аста поняла, что выражение «очень недоволен» в данной ситуации неприменимо, поскольку за те оставшиеся минуты, что отряд добирался до площади, командор Хейген не повторился ни разу. «Кастрированные дети осла и обезьяны» оказалось самым мягким из прозвучавших на площади выражений, а в целом, произнеси Хейген свою речь в одном из портовых борделей, и половина шлюх обязательно бы изобразила потерю сознания. Нужно же им хоть как-то подчеркнуть свою женственность, которой и так осталось немного?

Аста портовой шлюхой не была, и поэтому сознание решила все-таки не терять. Мысленно представив ситуацию, в которой её обморочное тело лежит поперёк седла Зода, а старый приятель при этом с осуждением во взгляде смотрит на Хейгена, она улыбнулась и почувствовала, что настроение возвращается в норму.

К большому сожалению, представление закончилось именно в тот момент, когда они наконец добрались до площади. Хейген рявкнул двум десяткам бойцов расходиться и, обернувшись, с досадой посмотрел на незваных гостей.

Ростом он был примерно с неё, а комплекцией напоминал аббата Фариса. Аккуратно подстриженная бородка, прямой нос, приятные черты лица, и… все это как-то сочеталось с голосом раненого медведя. Жизнь порой принимает удивительные формы, но в личных качествах этого человека можно не сомневаться. Командиром приграничного гарнизона «просто так» и «абы кого» не назначат.

В первые мгновения Асте даже показалось, что тирада сейчас продолжится, только главными действующими лицами в ней станут уже они, но на лице командора мелькнуло узнавание, и досаду тут же сменила ирония.

— Вот это да! — весело воскликнул он и, подойдя, крепко стиснул ладонь спешившегося Зода. — Привет, Ромашка!

— Здорово, Мясник, — вернул ему улыбку комтур. — Ты, как я посмотрю, по-прежнему не замолкаешь?

— Да ну их! — вздохнул Хейген, скосив взгляд на расходящихся солдат.