Смерть Рыцаря - Александр Павлов

оно в разы усилилось. За всё это время, пока она здесь живет, никто из соседей так не делал. В один момент ей хотелось вернуться к реке и бросить туда вещи вместе с бадьей. Чтоб глаза их больше не видели, а руки не занимались стиркой.

К вечеру, после того как Руфь уже в шестой раз слила воду, а вещи суше не стали, по крайнем мере для того, чтобы их можно было повесить на стулья, она пнула бадью в угол, и сама точно так же забилась в углу кровати, где тихонько плакала. Она ещё никогда не чувствовала себя настолько бестолковой, беспомощной и не нужной. Ей казалось, будто вся её прежняя жизнь, с этими горничными и с нарядными платья и балами — всё это фарс, красивая ложь, которая не поможет, если ей захочется жить по настоящему, как люди вокруг.

Когда Измаил вернулся, стал разуваться у порога, он не сразу понял, что происходит. К тому моменту Руфь уже не плакала, а спокойно лежала в кровати, глядя в потолок. Но всё же бадья с его мокрыми вещами бросилась в глаза. Он подошел к ней и вдумчиво всмотрелся в неё. Руфь медленно начала краснеть, даже не смотря на Измаила. Она ждала, когда он начнет смеяться на над ней. Но тот лишь спросил, спокойный, нейтральным тоном:

— Ты не умеешь стирать?

Отпираться смысла не было, доказательство были у него перед носом.

— Нет. Я думала, что умею. Но я не умею, — выдохнула Руфь.

— А что не спросила у соседей?

— Боялась, вдруг придется объяснять почему я не умею стирать. Для женщины это слишком странно. Мне кажется они и так догадываются, что я не простого рода. А по тебе видно, что ты обычный мужик.

Измаил посмотрел на Руфь, которая так и смотрела в потолок, с красными щеками.

— И вопрос у них всплывет в башке, — начал он, — что такая дама делает с таким мужиком. Мы не похожи на влюбленных.

— Это точно, — тихо ответила Руфь.

— И всё же, слишком умными ты делаешь здешних людей.

— Я не хочу рисковать.

Измаил отчасти принял это за комплимент.

— Тебе надо отжимать их, эти вещи. Отжимать руками, — он сел за стол, положил на него руки, — я так понимаю и щелок ты тоже не использовала.

— Что такое щелок?

— Его используют во время стирки, чтобы вещи были чище. Его заливают вместе с водой.

— Нет, я не использовала щелок.

Измаил заметил слегка опухшие глаза Руфь.

— Сделаем так, — он хлопнул ладонью по столу, — я покажу как делать щелок. Но пока одолжим у соседей, чтобы не ждать, и пойдём вместе к реке. Я научу тебя стирать. На корабле у нас женщин не было, а стирка требовалась. Я в этом деле не хуже бабы.

На следующий день, таким же ранним утром, Измаил со всем терпением и нежностью, какой может обладать бывший пират, пояснял за каждое своё действие при стирке. Руфь внимательно слушала, не отрывая взгляда от его рук, что сначала замачивали вещи, потом терли в их, а затем отжимали. После этого, он протянул мокрую рубаху ей.

— Твоя очередь, попробуй.

Руфь начала скромно, озиралась на Измаила, сомневалась в каждом своём движении, но когда тот не делал никаких замечаний и одобрительно смотрел на её руки, она смогла слегка расслабиться и сосредоточиться на стирке. Измаилу даже удалось её рассмешить. Правда ненадолго.

Возвращаясь домой с постиранными и отжатыми вещами, Руфь заговорила.

— Я постираю свою платья, которое из дома. Потренируюсь еще на одежде, что нам дали соседи и однажды постираю его, надену, чтобы почувствовать себя как дома.

— Соседи ничего не заподозрят? Откуда у тебя может быть такое красивое платье.

Руфь улыбнулась и тут же скрыла улыбку, сознательно опуская уголки губ.

— Не буду с ним выходить из дома.

Спустя почти месяц, Руфь наконец набралась смелости постирать своё нарядное платье. Она бережно его терла и так же бережно отжимала. И при этом она пользовалась своей собственной щелочью, которую сама сделала. На которую поглядывала и гордилась.

А на следующий день, где-то после обеда, когда её платье уже высохло, на улице послышались басистые голоса мужиков. Руфь выглянула в окошко и узнала их лица и вспомнила, что именно с ними и уходил сегодня Измаил в поле. Она вышла на улицу спросила где он.

— Там остался твой муженек! Мы его звали с нами, чтобы под жарой этой не пахать, но он остался. Под березой наверняка сидит, потеет, думает, какой он дурак!

Мужики посмеялись и пошли дальше.

Руфь, долго не думая, вернулась в дом, налила в большую кружку воды из ведра, замотала несколько кусочков хлеба в платок и собралась в поле сама. Уходя, она посмотрела на платье висящее на стуле. «А может взять собой? Там где-нибудь переодеться в него и встретить Измаила? Ему нравится платье. Я это знаю. Но какое дело мне до этого?». Так и было решено, что Руфь это платье возьмет и переоденется по пути.

#

Однако не Измаил первым увидит Руфь в этом прекрасном платье. И даже не Мария. А солдаты, сопровождающие карету впереди, и извозчик. И только потом Мария. И только потом Измаил. Платье это настолько прелестное, что врезается в память и остаётся там навсегда. Платье настолько чудесное, что заставило Марию открыть дверь кареты, выпрыгнуть на ходу и побежать к нему.

— Я не могу поверить, что снова встретилась с вами! — крикнула Мария, пробираясь через траву, что была ей по грудь.

Руфь не сразу узнала девочку. Сначала она приняла её за одну из жильцов деревни, но быстро опомнилась. Пляж, лодка, рыцарь и девочка.

— Мария, верно?

— Она самая, — Мария остановилась перед Руфь, поднимая голову, — я рада, что ты в порядке. И это роскошное платье тоже. Ты выглядишь чудесно, свежо.

— Спасибо, — Руфь не смогла сдержать радости от комплементов. Её лицо засияло, — и я рада что ты в порядке. Твоё путешествие закончилось? Как ты здесь оказалась?

— Да, закончилось. Я еду домой.

Они пошли в сторону Измаила, косящего траву.

— А где рыцарь, тот с которым ты была?

Мария во всей красе знала, как пойдет разговора, если она скажет, что Галахад умер, освобождая Воларис и спасая её саму. Всё внимания, вся