Гримус - Ахмед Салман Рушди

завязывали глаза. Мы слышали, как приходили солдаты, как офицер приказывал целиться… но выстрелы не раздавались. О, это была изощренная пытка. Иногда, чтобы поддерживать в нас страх, они действительно кого-то расстреливали. Но удовольствие им доставляла именно пытка. Некоторые умирали от сердечного приступа. Я выжил. И узнал о себе две вещи: во-первых, живо мое тело или нет – это для меня в высшей степени вневажно. А во-вторых, в будущем я хотел бы сам устраивать свою жизнь. В точности так, как пожелаю.

«И поэтому ты построил свою тюрьму», – подумал Взлетающий Орел.

– Вневажно? – вслух переспросил он.

– Когда что-то не может считаться ни важным, ни неважным, – ответил Гримус, – когда само понятие важности перестает иметь какое-либо значение, человек постигает суть «вневажности». Вот почему мои Внутренние измерения не в силах причинить мне вреда: гибкость моего разума не имеет предела, я способен поверить во что угодно, принять любой ужас, готов согласиться с самой страшной правдой о себе. У меня от себя нет секретов. С моими Внутренними измерениями я мирно уживаюсь. Они спокойно существуют внутри моего сознания. Вы понимаете меня?

– Да, – ответил Взлетающий Орел, – понимаю.

– Давайте дальше, – предложил Гримус. – Моя Смерть должна знать обо мне все.

– Хорошо. Еще один вопрос. (Провалы во времени я приберегу для более подходящего момента. Обязательно будет более подходящий момент, – сказал он себе.)

– Все люди, живущие на острове, – продолжил он, – более или менее современники. Я выпил Эликсир примерно в то же время. Как, впрочем, и вы. Почему?

– Вы очень наблюдательны, – улыбнулся Гримус. – На то имелось несколько причин. Для начала скажу, что мне не нужны были неразрешимые социальные проблемы, непременные при совместном проживании, например, неандертальцев и астронавтов. Во-вторых, я считаю свою эпоху гораздо более интересной и насыщенной, чем любой момент в прошлом или будущем. И наконец, оказалось, что перенести на остров людей из параллельных измерений будет проще, если установить единое время. Не нужно долго возиться с настройками. Вы не хотите задать еще вопросы?

– Да, – сказал Взлетающий Орел, вспоминая.

Гримус осуждающе прищелкнул языком и сказал:

– Какая умственная небрежность.

– Эффект коренным образом изменил ход вашего Эксперимента. Не считаете ли вы из-за этого, что он закончился полным провалом?

Взлетающий Орел старался говорить ровно и отстраненно.

– Вовсе нет, – ответил Гримус. – Хороший вопрос. Вовсе нет. Ох, какие же хорошие вопросы вы задаете. (И снова едва заметное ощущение того, что нечто задело его за живое.) Эффект изменил лишь природу эксперимента. И помог создать необходимое отчуждение. Важно, чтобы в К. меня ненавидели. Важно для моей Смерти, я уже говорил вам. Моей Смерти.

– Ладно, – сказал Взлетающий Орел, не видя альтернативы.

– Расскажите мне о ней.

– Все очень просто, – начал Гримус. – Я провел с Птицепес много сеансов глубокого гипноза. Получив определенную команду, она перенесется в дом Лив. А я, само собой, открою Врата. Птицепес будет поручено рассказать Лив о том, как она меня ненавидит. Для достижения необходимого правдоподобия я в течение нескольких веков подвергал ее унижениям, поэтому ей не составит труда подчиниться постгипнотическому внушению. Лив ненавидит меня уже давней ненавистью (которую я, могу добавить, тщательно взращивал), к тому же ее рану растравил ваш недавний визит. Теперь, когда она вышла из транса, ей, очевидно, понятно, что план ее фактически провалился – я имею в виду ее сексуальную месть. Так что она очень зла и согласится с любым предложением, лишь бы уязвить меня. На это указывают силовые линии. Я специально проверил их при помощи Кристалла потенциальностей. Как вы понимаете, свобода воли – это иллюзия. Люди ведут себя в соответствии с силовыми линиями вариантов своего потенциального будущего.

Но продолжаю. Лив и Птицепес спустятся в город за подкреплением, поскольку, все еще во власти благоговейного страха, сами поднять на меня руку не посмеют. И снова ваши неудачи в К. придутся как нельзя более кстати: нелюбовь горожан ко мне достигла сейчас наивысшей точки. И тут наконец на сцену выходят мои убийцы. Поразительное трио. Первым идет Фланн О'Тул. Он не сможет преодолеть искушения и с готовностью сыграет роль Наполеона, возглавив армию захватчиков. Вторым будет, я уверен, Пекенпо. Для него расправиться со мной – значит отомстить за смерть друга, а кроме того, вернуться к охоте, преисполнившись азартом погони. Последний участник трио пока не представляется мне такой определенной фигурой, как два первых. Возможно, к веселому отряду присоединится мистер Мунши. Он убедит себя, что речь идет о борьбе за освобождение острова от тирании. Наверное, так и будет. Кроме того, он ведь увлечен Ириной Черкасовой, хотя и боится себе в этом признаться. Трио поднимется на гору и пройдет через Врата, которые я оставлю открытыми. Уверен, что вы уже заметили, какие у Фланна О'Тула могучие руки.

«Руки душителя», – вспомнил Взлетающий Орел.

– Ключевая фигура будущего представления, – так же спокойно продолжил Гримус, – конечно, Лив. Именно ее страсть поведет их вперед. Птицепес это не по плечу: она призрак Гримуса. Сами они тоже не способны на такое, поскольку страх их велик. Так что подтолкнет их Лив. Благодаря вам. Ангелу Смерти. Это вы подготовили гору Каф к тому, чтобы она обрушилась на Симурга. За это я открою вам свои тайны и сделаю ее новым хозяином.

– Вы в самом деле хотите стать жертвой разгневанной толпы? – потрясенно спросил Взлетающий Орел.

– Хочу, – ответил Гримус с безумной простотой. – Свою Смерть я обдумывал годами. Такой конец устраивает меня во всех смыслах – и в психологическом, и в символическом. Любой период стабильности содержит семена своего крушения. Однако вслед за катаклизмом приходит новый порядок, очень похожий на предыдущий. В этом есть высшая красота. И истина.

Гримус пробежал через комнату и дернул за шнурок звонка. Была уже поздняя ночь, но все равно не прошло и минуты, как к ним явилась запыхавшаяся Птицепес. И снова при виде того, какому унижению подвергается его единокровная сестра, Взлетающий Орел почувствовал бессильную ярость. «Хотя, возможно, – подумал он, – я тоже пойман в ловушку». Он попытался прогнать эту мысль, но она не хотела уходить.

– Птицепес, – сказал Гримус.

– Да.

– Это мой последний приказ тебе.

– Да, – вздрогнув, снова отозвалась Птицепес.

– Приказ последний, – четко выговаривая слова, произнес Гримус.

Птицепес повернулась и направилась к двери. Взлетающий Орел бросился следом и схватил сестру за плечи.

– Остановись, – крикнул он ей в лицо. – Попробуй бороться с этим наваждением. Скажи «нет».

– Мне нужно идти, – тихо ответила Птицепес. – Я хочу, чтобы его убили.

Под счастливый смех Гримуса Взлетающий Орел отпустил плечи сестры. Птицепес