Вопреки всему 2 - Владимир Александрович Сухинин

двадцать человек, и у самого Шавло было шестеро, не считая Паровоза. Затем я отогнал «москвич» в лесочек, переоделся в женскую одежду, накинул платок, согнулся, как сгорбленная жизнью женщина, и направился к дому. Громко и настойчиво постучал в ворота.

В окошко в калитке выглянула физиономия. Оглядела меня и спросила:

– Тебе чего?

– Как чего? – сварливым женским голосом ответил я. – Я к сыну, Сашке.

– Нету тут такого, уходи, бабка…

– Есть! – решительно заявил я. – У вас, злодеев, его кличут Паровоз, он мне письмо прислал и назвал этот адрес. Открывай ворота, не то милицию позову, – рассердился я.

– Какое письмо? – Бандит не выдержал и открыл калитку, а я обхватил его руками и, как вампир, присосался к его жизненной энергии, я пил ее с упоением, как сладостный небесный нектар. Охранник замер, потом перестал что-либо понимать и дышать. У него остановилось сердце. А я уже был в боевом и в скрытном режиме. Азарт предстоящей схватки захватил мое существо.

В голове раздался восторженный вопль Шизы:

– Ура, папочка, ты научился восполнять энероны с помощью жизни других! Мы теперь имеем бесконечную энергию, пей их всех, злодеев!

Она была так воинственна, что ее энтузиазм передался и мне. Я прошел к дверям дома, зашел внутрь и отворил в вечность створки дверей для всех, кто находился на первом этаже. Прошелся понизу дома, и всех, кто там находился, отправил за грань. Потом опьяненный поднялся на второй этаж. Там в зале за застекленными дверями за столом сидели четверо, и они обсуждали, как нетрудно было догадаться, меня.

Отворив двери, я остановил сердца у двоих бандитов. Оставил в живых Шавло и Сашку Паровоза. Сел на стул и вышел из боевого режима. Паровоз дернулся, но я схватил его за руку и сжал как тисками.

– Санька, посиди тихо, и жить будешь, – предупредил я. – Ну что, Шавло? – спросил я сильно удивленного вора. – Вот я сижу с тобой за одним столом. Тут нет тех, кто может тебе вменить это в проступок. Скажи мне, чьи делишки ты прикрываешь, на кого из администрации области работаешь?.. – Вор полез в карман куртки, но я уже достал его пистолет и, показав его, положил перед собой. – Разве тебе не сказали, что я фокусник? – Говори, и будешь жить, но будешь сообщать мне информацию через Саньку.

– Пошел ты, – пришел в себя Шавло, а Паровоз попытался напасть на меня.

Паровоза я лишил сил и бросил под ноги, подошел к вору в законе, которого почти обездвижил заранее, и прошептал на ухо:

– И общак твой заберу, и ты будешь проклят среди своих у́рок. Я узнаю все, что мне нужно, а тело спрячу. Ты сделал свой выбор. – Я объединил с ним ауры, а Шиза стала внушать, что ему пилят напильником зубы. Шавло затрясся, замычал и долго пытку не выдержал.

– Отпусти, – прохрипел он, – все скажу.

– Скажешь, конечно скажешь, – ответил я. – Сначала скажи, на кого из администрации работаешь?

– На первого заместителя губернатора, Гнусова, он подбирает под себя заводы, мы лишь пугаем владельцев.

– Ты сообщил ему про меня?

– Да, сообщил, он обещал разобраться с твоим ЧОПом через свои каналы, жди комиссии.

– Хорошо, буду ждать. Где общак?

– Не скажу… – прохрипел Шавло, и тут же боль скрутила его с новой силой. – Меня убьют, – прохрипел он.

– Я тоже убью, но буду мучить, – ответил я, и он сознался.

Триста тысяч долларов забрал я из его сейфа, запаковал тела Шавло и Паровоза в пространственный карман и вышел под скрытом из дома. Сел в «москвич» и вернулся в город, добрался до администрации и стал ждать Гнусова. Его машина стояла на стоянке, водитель трепался с другими водителями, оставив дверь открытой для проветривания. И я незаметно в нее пробрался.

Зам губернатора вышел к вечеру, сел рядом, не подозревая, что я в машине под скрытом, и мы отъехали от здания администрации. Жил Гнусов в коттеджном поселке под охраной ЧОПа.

Не доезжая до поселка, я прижал водителя, он притормозил и, хрипя, остановил машину. Пришлось его вводить в бессознательное состояние. А вот с Гнусовым я решил поговорить накоротке.

Я вышел из скрыта, и он обомлел. Вытаращился на меня в женской одежде и не мог вымолвить два слова. Я представился:

– ЧОП «Шериф», господин Гнусов, Глухов, начальник охраны, вы слышали о нем?

Тот с открытым ртом закивал.

– Я от Шавло. Вы уже дали команду разобраться с моим ЧОПом? – Тот молчал. – Я повторяю вопрос. Гнусов, вы дали команду прикрыть мой ЧОП? – Тот, испытывая страх, невпопад спросил:

– Что вам нужно?..

– Мне нужно знать, кому вы дали команду прикрыть мой ЧОП.

– Я еще не давал команды, хотел позвонить из дома, – ответил Гнусов, и я понял, что это правда.

– Вот и хорошо, – обрадовался я, – смертей меньше.

Я выпил его жизнь и вышел из машины. Рядом с ним я оставил тела Шавло и Паровоза. Когда водитель придет в себя, он не будет знать, что рассказать следствию, а Гнусов будет скомпрометирован присутствием в машине вора в законе. А я отстоял завод и свой ЧОП.

Конечно, у следствия ко мне могут возникнуть вопросы, я разговаривал с Шавло в ресторане. Но о чем мы говорили, никто не знает, и привязать меня к его смерти не получится. Снова будут загадки и домыслы, эти смерти обрастут слухами и мистикой. Появятся статьи в газетах, и снова будут упоминать вскользь мое имя. Я постепенно обрастаю легендами и мифами, и это не очень хорошо.

Я погрузился в боевой режим, слился с дорогой и помчался со всех ног за город, к стоянке у заправки, словно гончая, выпущенная на охоту. Через час, когда адреналин в крови пульсировал в такт с ударами сердца, я переоделся в туалете, сбросил женские вещи в зловонную дыру вместе с камнем и вышел, оставив прошлое за спиной.

Затем я вернулся в офис, как будто ничего не произошло. Каждому из своих бойцов я выплатил по двести долларов премии, сказав, что если будут спрашивать, я все время был с ними. В них я был уверен: они прошли школу бандитов и школу Ирридара, поэтому знали, что верность вознаграждается, а предательство карается смертью.

Сев в свою машину, я направился к директору завода с новым договором. Несмотря на поздний вечер, он меня встретил, в его глазах читалась тревога.

– Я защищаю ваши интересы, – коротко сказал я, протягивая договор. – Подписывайте. Если я не справлюсь, выплачу неустойку в пять тысяч долларов.

Он охотно поставил подпись.

– Но как все прошло? – спросил директор, не скрывая волнения.

– Все хорошо, –