"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

В Москве у неё не обнаружили никаких особых отклонений, а вот уже на Восточном местные медики и Алла Маратовна, представлявшая Москву, взволновались всерьёз. Когда терапевт в очередной раз слушала ей лёгкие, Гагарина вышла из помещения медслужбы и разыскала дочь.

Опускался вечер. Было уже довольно тепло, хоть не сравнить с духотой Флориды и особенно Хьюстона. Вплотную к сооружениям космодрома подступал густой лес, он вырублен только вокруг стартовых площадок.

Подозвав Ксению, вытащила сигарету, её только что стрельнула у кого-то из санитаров, и нервно затянулась, прикурив от зажигалки. «Палочки здоровья» брала в рот крайне редко, лишь сильно волнуясь.

— Мама, что?

— Всё плохо. Я не подпишу ей годность к полёту.

— Почему⁈ Её же смотрели и в Штатах, и в Москве…

— Смотрели, да недосмотрели. Этот повторяющийся кашель — психосоматический, скорее всего. В лёгких чисто, я видела рентгеновский снимок. Думаю, что Зарина настолько испугалась, нахлебавшись воды, что воображает, будто в дыхательных путях есть остатки. При сильной психической нагрузке я не представляю, куда уедет её крыша, — она затянулась. — Нет, в столь ответственный полёт, надолго и без возможности досрочного возвращения её выпускать нельзя.

— Кто же будет решать?

Спрашивая, Ксения почувствовала нервную дрожь. Если не летит первый кандидат, то — дублёр. То есть она! На Марс!

— Решать будут Козлов и Береговой, их самолёт приземлится часа через два с половиной. Но фактически определим мы с тобой и сейчас. Слюнькову точно не успеют привести из Москвы, задерживать ради неё старт тоже нельзя. И без того времени впритык.

— Киселёв?

— Он в порядке, как и Паша. Но — принадлежит к худшей, то есть мужской половине человечества, что весьма расстроит уважаемую (не мной) миссис Мондейл. Для неё две женщины в экипаже — идефикс.

— Но они сами утопили «Атлантис»! И нанесли ущерб здоровью нашей кандидатке.

— Тогда почему не заменили на дублёршу? Я могу написать и тебе негодность. Но как это будет выглядеть в глазах «свободного мира»? Русский коммунистический сексизм.

— Мама, ты намекаешь…

Алла Маратовна отшвырнула недокуренную сигарету.

— Какого чёрта? Прямо говорю: дуй в стерильную зону! Хоть потом, наверно, я прокляну себя за эти слова.

В карантине полагается провести гораздо больше времени, чем осталось до старта. Но и так они прилетели на Восточный слишком поздно из-за допобследования в Москве. Ксения быстро обняла маму и бегом кинулась в медблок. Спешила не потому, что секунды на что-то влияли. Боялась струсить. Раз кому-либо из Гагариных запрещено третий раз подряд участвовать в самом историческом полёте, она всерьёз не воспринимала вероятность участия, даже когда потеснила Слюнькову. Замена космонавта дублёром менее чем за одиннадцать часов — из ряда вон выходящее событие, если вообще такое случалось. Морально не была готова. И мама это знала.

Дальнейшее было предсказуемо. Едва уснула часа на три, показалось — лишь сомкнула веки, и её сразу будят. Ещё один медосмотр, надевание скафандра, заветный заяц за пазухой… Мухаммедову тоже обрядили, как и Киселёва. По протоколу.

Последние объятия. Даже Козлов обхватил единственной рукой.

— Мама! Я тебя люблю. Передай папе, Андрею, Саше, Ларисе, Юрочке — я вас всех очень люблю!

Алла Маратовна отвернулась, скрывая слезу, она не к лицу суровому полковнику. Лоб перечеркнуло морщиной, состарившей сразу лет на десять.

— Вернёшься и сама им скажешь.

Пашка неподдельно радовался, что летит именно она. Американцы тоже не возражали, они вообще ко всем советским относились подчёркнуто ровно, показывая: если не лезть в личное пространство каждого, то проблем в коммуникации не случится.

Опустились в ложементы. Павел занял крайнее левое место, справа от Ксении лежала Урсула Джонс, темнолицая латиноска из южных штатов лет тридцати, вероятно — лесби, но не афиширующая свою принадлежность к меньшинствам. Справа расположился Уильям Уоррен, белый и массивный мужчина, Госкосмос наверняка бы забраковал такого претендента по массогабаритным основаниям. Но выбирали в NASA.

С самого начала, как, собственно, и ожидалось, миссия напоминала шоу, будто запуск осуществляется не для покорения Марса, а ради рейтинга транслирующих его американских телеканалов. Сыпались вопросы на двух языках, космонавты и астронавты отвечали тщательно заученными экспромтами. Урсула заверила, что её любимая еда — свежая и горячая пицца с кусочками тунца, но в космосе её не приготовить, и она просит, чтоб её ждали и встречали с этой пиццей, назвала марку производителя полуфабриката. Соответственно, продажи такой пиццы в Штатах не просто возрастут — взлетят.

— Мистер Харитонов? Канал Си-Би-Эс. Чтобы вы хотели — с чем вас встретить по возвращении?

«Точно не телекамерами Си-Би-Эс», — Ксения практически наверняка могла угадать мысли товарища, вслух вынужденного выражаться куда сдержаннее:

— Хочу просто обнять жену и деток. Клянусь, для меня это важнее пиццы.

Аккуратно так подколол Урсулу. Американцы просто хихикнут, советские оценят.

Наконец, трёп ни о чём прекратился, посыпались последние предстартовые проверки и рапорты, предстартовый отсчёт пошёл на последние секунды, зажигание, отрыв… И плавное движение, сначала как в лифте, потом с возрастающим давлением на грудь, но куда меньше, чем в центрифуге, где экипажи всегда раскручиваются с запасом.

— Жди нас, веди себя хорошо! — Паша как с живым существом попрощался с кораблём, остающимся у станции и рассчитанном на возвращение их четвёрки домой — отсеки «Аэлиты» лишены термоизоляции для входа в плотную атмосферу.

На орбите даже не перекусили, после стыковки по гибкой надувной кишке перебрались из «Салют-12» в «Аэлиту». Если американцы озадачивались каким-то шпионажем, то практически ничего не успели увидеть.

В марсианском корабле орудовали космонавты советской станции, обеспечивая предстартовую проверку. До выхода в расчётную точку на околоземной орбите, откуда начнётся прыжок на Марс, оставалось менее двух часов. Крайне редко в космосе что-либо делается со столь пожарной спешкой, но авария «Атлантиса» смешала планы, вынудив к чрезвычайщине.

Из иллюминатора «сапсана» было видно, насколько велико сооружение «Аэлиты»: сцепка из четырёх твердотопливных бустеров, затем ионный буксир, после него ступень для разгона к Земле на гидразиновом топливе и обитаемые отсеки — возвращаемый обратно, фактически модернизированный «сапсан», просторная «каруселька» для имитации тяготения, а также маленький двухместный спускаемый аппарат. Не слишком склонная к техническому анализу, Ксения понимала: столь сложная и многоэлементная конструкция создана не от хорошей жизни, а от дефицита мощности и недостатка запаса топлива ракетных двигателей. В идеале лучше бы один и тот же большой корабль, пусть лишённый возможности посадки на поверхность, крейсировал между Землёй и Марсом, отправляя на планету и принимая