Дан – Футболист. Золото - Алексей Лапышев

* * *

И я улыбаюсь, глядя на мою любимую француженку и думаю:

— Ладно, еще есть время там решу.—

Она видит мою улыбку и спрашивает:

— Что такое? Что задумался, Даня или задумал? — Смеется она

А я смеюсь с нею вместе и потом полушутя отвечаю:

— Да вот будущий клуб выбираю. Уже почти решил к Вам перебраться, через годик. Теперь с городом осталось решить.—

Она явно обрадована и не собирается этого скрывать, смеется, лезет целоваться, а потом спрашивает:

— А какие города? —

— Париж, но это маловероятно. Мне не нравится клуб. Марсель может быть или Монако. Тебе что больше нравится? — Отвечаю я, уже обнимая и прижимая к себе, пересевшую поближе Нессу.

Та не надолго задумывается, потом отвечает:

— Мне все равно, я в любой город буду приезжать и ты сможешь в Париж, когда время будет. Франция не такая большая, тут все рядом. Но конечно Париж, это Париж. Но если не нравится, значит не нравится. А так, Монако, это сказка.—

Я снова смеюсь ей в ответ, обнимаю, целую и говорю:

— Ну значит, эта сказка станет нашей.—

И она кивает в знак согласия.

А у меня неожиданно рождается мысль при взгляде на одинокого пианиста, что-то изображающего в углу кафе.

— Несса, милая, споешь для меня? — Устраиваю я небольшую провокацию, между поцелуями конечно.

Рыба уже съедена и мы культурно сидим с кофе, и пирожными, конечно, в обнимку, ну как же иначе?

Она непонимающе на меня смотрит, потом видит микрофон, пианиста и робко кивает.

— Согласна. — Понимаю я и иду договариваться.

Хозяева кафе быстро соглашаются, особенно после намека, на то, что для них будет большим сюрпризом, кто и что споет сейчас у них в кафе.

И Несса выходит к микрофону, она сейчас в том образе практически в котором ее скоро увидят все. Джинсы в обтяжку, платок вокруг пояса, полу расстегнутая рубашка, золотистая блонда, как ее потом назовут, А пока ее только слышали, но песня уже стремительно набирает обороты и она на слуху. Просто Нессу еще в лицо не знают.

С первых аккордов, народ притихает, а услышав совсем не громкий, но так берущий за душу голос вытягивающий знакомые слова, понимает кто перед ними. И на зал небольшого кафе опускается тишина, разрываемая лишь красивой мелодией уже шлягера.

Позже Несса поет еще пару песен и люди осознают. Они ведь читали, слышали, смотрели по телевизору. Вся Франция говорила и иногда начинает снова говорить о романе французской Лолиты с русским Даном. Журналисты уже все прознали и о поездке в Осло, и о недавней Москве. Это ТОП история, раскручивающаяся прямо на глазах. И вот ее герои рядом, прямо тут.

— Девушка уже опознана, эта самая Несса, а кто тогда парень рядом с ней? А ведь сегодня Марсель играл и проиграл русским, и тот самый Дан забил. Они ведь видели это. Кто-то на стадионе, кто-то по телевизору. А кто слушал по радио, но они помнят. И вот эта пара тут. — Крутятся мысли в десятках голов.

И неведомым образом на свет божий являются пластинки Нессы, программки с матча, а где-то и просто блокноты. Подписи, пожелания и снова подписи. Мы пишем совместное, всем кто подходит, на двух языках:

— Счастья Вам и Любви от Дана и Нессы.—

—le bonheur et l’amour de Dan et Nessa—

И все счастливы, у Нессы в глазах любовь Она не ожидала такого.

Я обнимаю ее и говорю:

— Это только начало, любимая. Поверь, это только начало. —

И она кивает, она верит. Чуть позже мы прощаемся с людьми и убегаем, а нас вновь провожают улыбки.

— Люди понимают, люди все понимают. — Думаю я и мы садимся в такси и мчимся туда, где не будет никого кроме нас.

* * *

— Что уже пора? — Немного расстроено спрашивает Несса, все еще нежась в моих руках.

— Да милая. Пора. — Отвечаю я, обнимая и целуя ее. — Скоро мне на самолет, тебе на поезд.—

— Когда мы снова сможем увидеться? — Спрашивает она, безнадежно понимая, что это будет не очень скоро и прижимается все ближе, грея и возбуждая меня своим прекрасным обнаженным телом

— Через десять дней я буду в Берлине, через двадцать, возможно где-то в Европе. Может в Сан-Себастьяне. — Отвечаю я, уже начиная заводится от этого дорого тепла.

— Я приеду и в Берлин, и в Сан-Себастьян. — Отвечает она с улыбкой.

— Явно поднялось настроение. — Думаю я, а потом добавляю, как бы извиняясь:

— Ты извини милая, просто очень плотный график и у меня не получится приехать в Париж. — Говорю я и целую сладкие губы, которые тут же мне отвечают и поцелуями и словами:

— Не извиняйся, я понимаю, я все понимаю.—

И поцелуи, поцелуи, поцелуи прерываемы только для того, чтобы сказать:

— Милая, я обязательно буду играть во Франции и тогда уже я смогу приезжать к тебе в гости в Париж. Франция маленькая, что там до Парижа от Монако или Марселя, рас плюнуть. —

И мы смеемся обнявшись, а любовь нас все затягивает и затягивает. И исчезли, скрылись, провались из этого мира, в другой, куда более счастливый. Там,где любовь правит бал.

* * *

Уже садясь в самолет, я снова вспоминаю все что было и понимаю. Родной город, родной уже Марсель, но еще не решил куда потом? Марсель, Монако, и Несса рядом.

Море, бульвар, люди, воспоминания и снова сплывают строчки. Это память, или предчувствие? Не знаю прошлое или будущие, но строчки есть и они об этом:

* * *

Волна, прибой и запах йода

И шум толпы идущей по бульвару

И яхты вон, стоящи на приколе

На рейде тоже вот, судов немало

Как все знакомо тут

И люди, и улыбки

Идут и все чего-то ждут

У каждого, свои ведь милки?

И разны люди, разны лица

Но что-то общее в них есть?

Но все ведь люди, какая разница?

И пусть цветов тут кожи, ну не счесть

Как все знакомо это, так же было

В том городе, что был родным

Там все конечно, было мило

Но жизни ход все взял и растворил

Марсель, Марсель, Массалия иначе

Уж сколько лет тому прошло