Дан – Футболист. Золото - Алексей Лапышев

Они сумели погасить нашу игру и снова нет моментов. Более того мне становится немного смешно, Олег Ширинбеков повторно наносит удар и вратарь на месте.

— Да, самый сегодня бьющий наш игрок. — Думаю я и тут же сам себе разъясняю — Это объяснимо, они перекрывают остальных, а про него пока не очень знают. Но тренер объяснит в перерыве.—

И приближает тот самый перерыв. Едва ли не первая атаки хозяев, кто-то из немцев проходит по флангу, следует прострел в штрафную и:

— Нам забили. — Понимаю я, глядя на ликование хозяев, а табло тут же показывает, кто именно стал тем самым героем:

* * *

ГОЛ Кирстен, № 9, сб. ГДР, 45 мин. ГОЛ

* * *

Первый тайм закончился, идем в раздевалки, настроение не очень, но пока ничего страшного, просто:

— Так бывает, прострел, подставили ногу и гол. — Думаю я и подтверждаю. — Да бывает и нечего тут говорить о справедливости. Мяч круглый, все бывает. Надо просто играть.—

Валерий Васильевич в перерыве не устраивает особых разборов, но вносит коррективы в игру. Михайличенко как-то сегодня не очень выглядит и вместо него на поле отправляют Алейникова.

Затем он смотрит на меня и спрашивает:

— Весь матч сегодня выдержишь?—

Я киваю в ответ и Главный определяет вторую замену, вместо Раца на поле отправляется Литовченко, а затем на словах определяются изменения в тактике игры:

— Добровольский уходит налево, Литовченко справа. Играем плотнее, жестче прессинг. И Бьем по воротам, каждая атака должна завершаться ударом. Основные бьющие Добровольский, Литовченко, Алейников, Ширинбеков и Латин — Говорит Валери Васильевич и улыбается. Добавляя

— Латин тоже бьет, ну кто же ему запретит, явно не я.—

Ребята смеются, а я понимаю:

— Великолепный психолог все-таки наш Метр. Все понимает, знает когда и что сказать. Потому никто из его игроков, кто у него играет никогда не шел против него. Он жесткий, но честный, а это уважают. —

И мы начинаем второй тайм. Немцы сразу понимают, что игра несколько изменилась, мы прибавили в скорости, начали сами давить прессингом и удары, удары.

Литовченко бьет и мяч свистит над перекладиной, после удара Добровольского Мюллер переводит мяч на угловой, а после подачи мы едва не забиваем. Я выпрыгиваю на подачу Добровольского, добираюсь до мяча и подрезаю мяч в дальний угол. Немного не повезло, мяч чиркает перекладину и уходит за линию ворот.

Но наше преимущество становится подавляющим, немцы не успевают и лишь невезение не дает нам выйти вперед. Заваров врывается в штрафную, обыгрывает одного противника и бьет из-под второго. Вратарь не достает, но снова немцев спасает штанга.

Следом я откликаюсь на прострел низом и с лету перевожу мяч в ворота, Мюллер каким то чудом успевает среагировать и отбивает мяч прямо перед собой, и снова немцы быстрее, кто-то из защитников выносит мяч подальше.

Но все-таки мы дожимаем немцев. Литовченко отдает к линии штрафной, Заваров пропускает на меня, и рвется в штрафную, я в касание отдаю ему, но его накрыли. Однако Саша успевает откинуть мяч обратно мне и тут я замечаю справа подключение Алейникова, немцы сконцентрировались на более опасных, по их мнению игроках и не сблокировали этот выход нашего опорника к линии штрафной.

Я откатываю мяч под удар, и Сергей бьет. Он это умеет и вот прямо сейчас попадает в левый от вратаря нижний угол. Мюллер бессилен, не дотянулся.

— Гол. — Понимаю я. — Мы почти на Евро. —

И табло подтверждает мои мысли, высвечивая фамилию нашего игрока:

* * *

ГОЛ Алейников, № 14, сб. России, 80 мин. ГОЛ

* * *

На удивление немцы не рванули вперед, все-таки сверх организованная команда. Сказали играть так, будут играть при любом раскладе.

Так матч и заканчивается

— Это победа и здравствуй Евро-88. — Думаю я, уже уходя с ребятами со стадиона.

А табло напоминает болельщикам о том, кто есть кто в этом матче и в сегодняшнем футболе:

* * *

* * *

* * *

— Да, всего десять дней прошло и снова это чудо в моих руках. — Думаю, стоя на главной площади Берлина и обнимая Нессу, мою милую Нессу.

— Да, нас отпустили до утра. Почти стихи получились. — Со смехом думаю я и прижимаю к себе, вытянувшуюся в струнку в попытке достать до губ свою милую француженку.

— А то же, мои метр девяносто пять и ее сто шестьдесят тех самых сантиметров. Но эта разница в росте, как известно ни чему не мешает, а лишь придает пикантности отношениям. — Снова смеюсь я про себя и наклонившись, целую милые сладкие губы.

— Что будем делать милая? — Спрашиваю я, не обращая особого внимания на окружающих.

И думаю:

— Подумаешь, здоровенный русский парень целует прелестную хрупкую француженку в центре Берлина. Не война, мы Вас не захватываем, у меня есть куда более привлекательная цель, которая к тому же уже и сама сдалась на милость победителя. Да, победителя, в борьбе за ее сердце. —

И она с улыбкой отвечает именно то, что мне и хочется сейчас услышать:

— Даня, давай немного поедим, а я голодная и поедем к тебе, в номер. Я соскучилась и гулять совсем не хочется, нагулялась уже. —

Я киваю, соглашаясь и мы идем в ближайший немецкий ресторанчик.

Немцы, как всегда, на уровне. Они любят поесть и их мясное очень даже вкусно. Знаменитые сосиски, колбаски, немного пиво очень даже хорошо идут в приятной компании, как бы это не было банально. Но это и правда вкусно, я вообще за простую пищу. И компания под стать еде, или скорее еда под стать компании.

Быстро приготовили, быстро поели и еще немного посидели, наслаждаясь обществом друг друга.

— Пойдем? — Коротко спрашивает Несса с несмелой улыбкой, проявляющейся на ее губах.

Я киваю в ответ, оставляю оплату на столике и говорю

— Конечно милая, я тоже очень соскучился. —

И вижу как расцветает на глазах эта моя французская хризантема. И я, конечно, расцветаю вместе с ней. Так вот мы и идем, парочка светящихся от счастья и предвкушения влюбленных.

— Главное чтобы не забрали в какой-нибудь радиоактивный контроль, а то скажут, ходят тут, светятся, не порядок. — Думаю я, усаживаясь