Принцесса-геймер: Битва за Ардор - Александр Светлый

новый оборот и понеслись дальше и веселей. Для неё было даже выгодно, чтобы Империя Гот разгромила Северный Конклав, если сама она займет скоро положение отступницы. Конечно, это вряд ли случится. Найн Найн Поинт Сэвэн говорил, что пункт выдачи снаряжения под их надежной охраной.

Однако, у Южного Конклава по записям прошлых членов совета также были бессмертные Хранители сокровищницы, но они не вмешались, когда верхние этажи башни и учебные корпуса были разграблены и сожжены. Воины и маги Империи Гот не смогли проникнуть в подземную сокровищницу. Это да. Они уперлись в непроницаемую светящуюся стену, за которую было не пройти. Но если Мудрейшие будут охранять лишь себя, какой толк надеяться на их защиту тем, кто находится на поверхности?

Еще раз осмыслив все свои внутренние позывы, уверенной походкой Илхесса отправилась в зал Высшего совета, откуда разослала курьеров ко всем другим его членам. Вскоре состоялось внеочередное собрание, на котором женщина объявила, что лично возглавит команду, что отправится в Ардор для захвата графа Оушена.

Члены совета, особенно древние, человеческие старики и старухи, которым подниматься по длинным лестницам башни на третий этаж было уже не так легко, роптали, что это давно решенный вопрос и не стоило для этого созывать всех на срочное собрание. Но Илхесса была настойчива и намекнула, что это еще не всё, и у неё есть чем удивить собравшихся. Выдержав паузу, она объявила, что желает взять с собой всех старших учеников Башни и всех тех из наставников, кто пожелает с ней отправиться в Ардор через… круг мгновенного перемещения!

— Это против правил! — завизжал один из самых вредных Великих Архимагов.

— Мудрейшие позволяют пользоваться этим кругом без ограничений, я уточняла, — возразила Илхесса.

— Может и так, но это очень опасно, как для вас, так и для учеников. Зачем рисковать их жизнями, если вы можете погрузиться на корабль и прибыть к побережью Ардора уже к вечеру следующего дня?

— Эффект неожиданности, и напомню, что наш противник — сам повелитель морей. Его флот огромен, а люди лучшие мореходы на Восточном континенте, — повторила эльфийка и так всем известные факты.

— Как бы ни был велик флот графа, наши огненные маги способны потопить все его корабли своей испепеляющей магией, — не унимался вредный старикан.

— От безвыходности он может сам направить на нас десятки горящих кораблей и таким образом пустить наше судно на дно. Плыть по морю, если нам нужно противостоять графу Оушену — слишком рискованно. Напомню, что вчера ночью назначенная нами на эту миссию глава гильдии Ардора, Аэледис, предательски сбежала из камеры дисциплинарного корпуса, куда её посадили за подозрительное поведение. Граф уже наверняка знает о наших планах и будет во всеоружии!

— Делайте, что хотите, но своих учеников я с вами не отпущу, и сам к вам присоединяться не намерен, — махнул рукой ворчливый старик, зачем-то устроивший долгую и ненужную перепалку в совете.

— Я тоже не даю согласие на отправку моих учеников через магический круг мгновенного перемещения. Уважаемого Архимага Долбойода и всех его учеников мы отыскали после отправки разорванными на мелкие куски. Одному Всеблагому известно, что произошло и не вызвано ли это печальное событие с использованием магического круга, — пробубнил еще один седой старец.

Один за другим, обычно тихо сидящие в совете старцы отказались от участия в миссии сами и не пожелали отправлять своих воспитанников. Удивительное единодушие в вопросе защиты молодых магов от использования круга телепортации проявили и обычно лояльные к Илхессе, Великий Архимаг Ризольда Латорская и её супруг Гаспар Латорский. И уж совсем неожиданным стал отказ всех эльфов от участия в поимке такого неудобного для Конклава магов графа Рихаэля Оушена. Они отказались от участия в принципе. Не важно, через круг будет отправка или по морю.

Пелена словно спала с глаз Илхессы. Ей казалось, она обладает куда большим влиянием на Высший совет, но стоило Мудрейшим сегодня жестко осадить её, даже не выслушав все доводы, как отношение к ней мгновенно и разительно изменилось. С ней перестали считаться, словно она уже не Великий Архимаг Высшего совета, а пустое место.

Её без лишних слов, но твёрдо отшили: «Делай, что хочешь, но к нашим ученикам не лезь». Нет никакой солидарности в Конклаве. Нет, она конечно об этом знала и раньше, но считала, что если потребуется, все примут её сторону, а тут резко обдало ледяным ветром. Ей прямо показали, что она уже не лидер и её инициативы не блокируются, только если это не задевает чьи-то другие интересы. Учеников они берегут. Ага! Как бы не так! Ученики, их число — это власть и распределение алых магических кристаллов. Таковы старые правила — у кого меньше учеников, тому и меньше ценных ресурсов перепадет. Если бы еще все эти кристаллы попадали в руки воспитанников, но ведь это же далеко не так!

Как быстро наступает слепота, слабость и старость, когда для активации магии расходуется личная жизненная сила мага, так и наоборот, поглощенная без использования энергия кристаллов продляет жизнь, укрепляет тело, мужскую силу и женскую красоту. Все эти столетние старики давно бы уже умерли, если бы не поглощали в огромных количествах энергию полученных для практик их учеников кристаллов.

Мерзость! Так бездумно и навязчиво цепляться за жизнь, хотя с годами для этого требуется все больше и больше ресуров. Это похоже на безумие. Тщетную погоню за недостижимым бессмертием, которым архимагов дразнят нестареющие Мудрейшие. Большинство Архимагов думают, что секрет их молодости в энергии, скрытой в черных кристаллах. Именно поэтому они так редки и вызывают у Хранителей повышенный интерес.

Старые Архимаги Конклава свихнулись на идее бессмертия и продляют свою никчемную жизнь, нередко жертвуя для этого чужими жизнями. Пока они тратят их на себя, некоторые ученики старших групп к четырнадцати выглядят, как потрепанные жизнью мужчины. У некоторых седина появляется в пятнадцать, а к двадцати во рту не остается ни одного зуба. Об учениках они заботятся. Как бы не так! Везде одно и то же — глупость и алчность!

Почему-то Илхесса резко почувствовала к месту, где провела почти неотлучно последние сто сорок лет, стойкое и непреодолимое отвращение. Всё же её отступнические идеи не случайность и даже не из-за страха перед Мудрейшими. Она засиделась, заигралась и заплесневела в неге, раболепии и роскоши, меняя юных любовников, как перчатки.

Прозрение было неизбежно, но почему-то на душе стало очень тошно. Она хотела вырваться из этого порочного круга.