Великая река - Токацин

дверь заглянул Кейденс, кивнул Древнему, помахал бластером остальным и вернул оружие на пояс. Гедимин зашевелился, чувствуя нарастающую досаду и смущение. Почему Кейденс не разбудил его в срок? Если он всю ночь простоял на страже, на ликвидации от него толку уже не будет...

Древний Сармат не сразу понял, что не так. Что-то зашевелилось вместе с ним, сползая с его спины и плеч. Он резко выпрямился, заставив всех ликвидаторов вздрогнуть и встревоженно посмотреть на него, и взглянул себе под ноги. Там лежала огромная серо-жёлтая подстилка, толстый слой валяных лепестков, прикрывающий ворох циновок, рядом - несколько подушек, завёрнутых в свежий лист, а ступни Гедимина закрыло большое, как раз по его росту, одеяло, собранное из четырёх обычных и тщательно простёганное. В центре его темнел какой-то символ. Древний встряхнул кусок мелнока - и растерянно замигал: это был точно воспроизведённый знак станции "Идис". Гедимин посмотрел на одеяло, потом на защитное поле, по-прежнему закрывающее дверной проём, потом - очень тяжёлым взглядом - на Кейденса, выглянувшего из-за угла. Тот усмехнулся, но тут же переменился в лице и чуть не шарахнулся назад.

- Знорки принесли эту вещь тебе в подарок, командир, - послышался смущённый голос Огдена. - Они хотели взглянуть, как ты спишь, и решили, что тебе так плохо. Мы следили за ними каждый миг, они не сделали ничего подозрительного. Только укрыли тебя и потрогали твою броню. Они думали, тебе будет приятно.

Гедимин повернулся к сармату-медику, тот шагнул к стене. Древний уткнулся взглядом в пол, медленно поднял одеяло и сложил его вчетверо, утрамбовывая в плотную скатку. Ни дозиметр, ни анализатор не показывали ничего подозрительного.

- Кто пропустил их под поле? - спросил он. - И как им удалось меня поднять?

Четверо переглянулись. В зернохранилище заглянул Кейденс.

- Они очень старались, - ответил он. - А мы немного помогли. Пропустил я. Готов принять наказание. Знорки ничего плохого не сделали, не трогай их, командир.

Древний смотрел на скатку в своих руках, радуясь, что никто не видит его лица.

- Делать вам нечего, - буркнул он. - Моё упущение, и я его исправлю. Все ко мне!

Глава 49. Возвращение

Весь горизонт полыхал зеленью, изумрудные и аквамариновые сполохи расцветили небосклон, подкрасив стаю облаков над степью. Прохладный ветер, несущий запах мокрой земли и травы, горьковатой пыльцы Мелна и гари летних пожаров, бил Кессе в лицо, и она вжималась в седло, прячась за спиной воина в жёлтой броне. Он короткими резкими возгласами подгонял летучую мышь, и она планировала на восходящих потоках, то поднимаясь к облакам, то опуская крыло к земле и боком ныряя за ним. Кесса цеплялась за воина, маленькая жёлтая кошка на её плече запускала когти в броню и жалобно мяукала, когда на виражах её уши бились друг о друга. Речница очень боялась, что зверёк упадет, но просить воина лететь ровнее было бесполезно. Он вообще, казалось, не замечал седоков и смотрел только на запад - как в полёте, так и на недолгих привалах. В последний раз они останавливались ночью, и Речница провалилась в сон, едва откусив кусочек пересушенной солонины. Остатки не без усилий доела Койя - когда Кесса проснулась, кошка, круглая, как болотный огонёк, довольно жмурилась, но не в силах была подняться на лапы. Сейчас бока её снова втянулись, и она уже косилась на сумку Речницы. Кесса с замирающим сердцем глядела вниз - там желтели бесчисленные цветки Мелна, пурпурный Орлис отцветал, высоко поднявшись на пепле пожарищ, тяжелели, наливаясь, колосья степных злаков, и листья Ивы серебрились в глубоких сырых оврагах. А по правую руку к облакам поднимались столбы дыма.

- Кильинчу! - крикнула Речница, преодолев желание ущипнуть воина за бок - может, так он быстрее её заметит?

- Что горит на севере? Я слышу там крики и звон мечей!

- Тегул, - не оборачиваясь, ответил воин. - Там резня. Если жизнь тебе дорога, иди своим путём на запад и не лезь в чужие свары.

- Тегул?! - Кесса тихо охнула. - Там же гвелы! Кто на них напал?!

- Это уже неважно, - отозвался Кильинчу, кивая на север. За стеной Высокой Травы взревели трубы и вразнобой зазвенели гонги, но весь этот шум не смог заглушить тоскливый вой десятка глоток - это перекликались Войксы, серые падальщики, и голоса их доносились с севера. Кесса поёжилась и с силой ущипнула воина. Он не дрогнул - скорее всего, ничего не почувствовал сквозь прочную кожу доспеха.

- Вдруг там нужна помощь? Прошу, поверни к Тегулу! Дальше тебе лететь не надо - оставь меня там, а я сама найду, кому помочь!

- Сиди смирно, - Кильинчу так и не обернулся. Летучая мышь сложила крылья и камнем полетела к земле, уворачиваясь от стеблей злаков и листьев Стрякавы. У самой земли она извернулась и вцепилась лапами в поваленный колос Руулы, тяжело хлопая крыльями и клонясь то вперёд, то набок.

Кильинчу молча ждал, пока Речница выберется из седла и неуклюже перевалится через стебель злака, а потом бросил ей небольшой узел с припасами.

- Куда мы прилетели? - спросила Кесса, пригладив взъерошенные волосы и забросив тючок за плечи. Койя спрыгнула на землю и потянулась, помахивая крыльями. Её уши поворачивались из стороны в сторону.

- Туда, куда приказал тебя отвезти Ильюэ Ханан Кеснек, сын Згена, - с ничего не выражающим взглядом ответил воин Ти-Нау. - В земли кочевников-гвелов. Теперь ступай.

Мегин взмахнул крыльями и поджал лапы, отрываясь от травяного стебля.

- Спасибо! - крикнула Кесса вслед удаляющейся крылатой тени.

Войксы стонали вдалеке - где-то пролилась кровь демонов, серые падальщики чуяли её повсюду, и никакие травяные дебри не мешали им на пути. Койя недовольно вильнула хвостом и заглянула Кессе в глаза. Её усы дрожали.

- Это Войксы. Нас они не тронут, - уверенным голосом сказала Кесса и посмотрела на солнце. Оно уже наполовину вышло из-за зеленеющего горизонта. Длинные тени высоких трав путались на земле так же, как сами травы переплетались над головой странницы. Речница хмыкнула и пожала плечами.

- Тегул мы в этих дебрях не найдём, - вздохнула она. - Скверные всё-таки воины в Шуне... Пойдём на запад, Койя. Может, через неделю или