Доля Пути: Долг - Константин Пирожков

"Орлами" называли войска гегемона Единства — Республики Ром — лагерь которых имелся в каждой провинции. Официально Империи не существовало уже больше трёх веков, но экономические, политические и военные возможности гегемона позволяли ему сохранять доминирующее положение в ЕС.

— Чего ты несёшь?!? — возмутилась женщина, чьи внуки играли на детской площадке. — Связи нет, энергию отключили, кто и что там тебе «говорит»?

— Спокойно, бабуля, я служу в префектуре, с напарником по коммуникатору связался, он живёт рядом с площадью Независимости.

— Какая я тебе бабуля?

— Марфа, не кудахтай, — в беседу включился пожилой мужчина, копавшийся под капотом своего автокинета. — Слышь, "префектура", уверен про удар артой? Больше на подрыв было похоже?

Пока жильцы комплекса делились слухами, Син чуть ли не силой затолкал родню в авто, заблокировал двери и запустил энергоблок.

— Син, ты ведь знаешь, что происходит, — утвердительно спросила Ралина. — нужно предупредить людей.

Тем временем, перед входом в комплекс собралось уже около двух десятков жильцов, привлеченных тревожными новостями. А к Ралине присоединилась Инанна, требуя у брата объяснений.

— Так, слушайте! — Син оборвал их обеих. — Поздно кого-либо предупреждать. Я не спец по взрывчатке и бомбам, но я... вы знаете, кто я, верно? Сутки назад начался "Прилив". Очень кратко — это общемировой всплеск Дыхания. Помните, я рассказывал вам про Дыхание? Кланы, Семьи, корпорации... Все, кто жаждет переустройства мира, ждали этого момента, чтобы... заставить правительства поделиться властью, в общем. Кто-то что-то взорвал на площади, я почувствовал прокол, очень большой. Чтобы там не прорвалось, в городе сейчас оставаться крайне опасно. Нам нужно забрать отца и валить подальше отсюда. Кстати, где он и почему не дома? Были же объявлены всеобщие нерабочие дни.

— Он не живёт с нами, — испуганно пискнула младшая сестра.

— Что!?!

— Он ведь сказал: «ноги моей не будет в этой квартире», — нервно кусая губы, пояснила слова сестры Ралина. — Так и не простил тебе отказ служить в Дружине. Он ни разу и не был здесь, с тех пор, как ты купил нам это жильё.

— Вот же упрямый...

— Син, не при детях.

— Где он сейчас?

— Должен быть в нашей старой хибаре, в Юго-Западном Конце.

— Едем!

По пластиковому окну, с водительской стороны, затарабанили. Увлёкшись эмоциональным разговором, пассажиры автокинета не заметили, как их транспорт окружила толпа. Син опустил окно и в салон ворвались галдёж и крики. В проёме появилось бандитского вида лицо здоровенного мужика.

— Чё-то вы резво собрались, мобыть, знаете чего? М?

— Это — их брательник, он из "новых".

— Все беды из-за них...

— Жили до них спокойно, а теперь..

— Слухай, — бандитская физиономия проникла в салон. — Народ требует объяснений.

Син приложил ладонь прямо к лицу "вторженца", от чего того скрутило, как от разряда энергией. Двигался их брат гораздо быстрее обычного человека и, всего за пару капель, оказался снаружи, с самострелом в руках. Грохнули выстрелы. Бросившийся на Сина парень рухнул, держась за простреленную ногу и жутко завывая. Ещё пара выстрелов вверх и толпа отхлынула. Син моментально оказался вновь на водительском месте и автокинет стартовал сразу на приличной скорости. Несколько тяжёлых предметов ударились в крышу и заднее окно, к счастью не пробив его. Ралина было заикнулась на тему, откуда у брата запрещённое гражданским оружие, но в ответ получила такой жёсткий взгляд, что немедленно умолкла.

Дороги были пустыми из-за нерабочих дней и перегруженных линий связи, задерживающих распространение информации. До бедного района, где когда-то прошло их детство, добрались быстро. Ещё несколько грязных улочек с не менее грязными лачугами и вот он — отчий дом. Лугал и несколько его соседей сидели за столиками, выставленными в общем дворике, и азартно резались в петтейю. Предвидя непростую встречу отца и сына, Инанна первой бросилась из машины. Неожиданное появление дочерей и внуков обрадовало старика, но стоило ему увидеть Сина... Лугал не общался с сыном уже почти три года, с тех пор, как тот связался с одним из местных кланов, начал зарабатывать баснословные для их гражданского статуса деньги и наотрез отказался работать на префектуру Лидии, в которой сам Лугал прослужил более тридцати лет, прежде чем уйти на пенсию по инвалидности, заняться фермерством и разориться.

— Отец, — перебивая взаимные объятия и вопросы «как дела?», к ним подошёл Син. — Сейчас не время выяснять отношения. Я прошу тебя, садись в машину.

— Что случилось, дочка? — игнорируя сына, будто его здесь не было, Лугал обратился к Ралине.

Но, она не успела что-либо толком объяснить, Син молниеносно опустил ладонь на голову отца, подхватил оседающее тело и потащил его к автокинету. На дёрнувшихся было соседей глядело дуло самострела.

— Ты с ума сошел?!? — уже в машине начали возмущаться обе сестры.— Это же дядя Лимар и дядя Ксандр. Их дети — твои друзья, Форуг и Диметрий. Нельзя их вот так бросать.

Син ничего им не отвечал, лишь сильнее стискивал зубы и рычаги управления. Но, уже через пару кварталов, им пришлось остановиться. Ве́сти о некоем происшествии на марше протеста, видимо, начали доходить до простых граждан. Хоть весь город был полностью лишён энергии, линии связи ещё работали и кто-то по ним даже умудрялся общаться. Часть горожан решили спасаться на собственном транспорте, которым были забиты дороги, часть вышла на улицы за новостями, остальные просто пользовались обстановкой хаоса и крушили магазины, вынося всё, что плохо лежит.

Дальше, по автомагистрали собралась внушительная толпа народа, что-то скандирующая перед высоким металлическим забором. Несколько объединённых этим забором высотных комплексов принадлежали какому-то клану, судя по эмблемам на торцах зданий.

Син велел всем оставаться в машине, сам вышел и, не стесняясь, начал творить волшбу. На несколько капель, вокруг него сгустилась тёмно-серая дымка, словно кокон, на стенках которого начали вспыхивать серебром символы. Ещё капля и на его ладонях сформировался тускло светящийся шар, который он подкинул. Вверх взмыла птица, будто сотканная из тумана, окружавшего мага, который застыл с остекленевшими глазами,и переключившись на зрение "птицы". Главная площадь города была скрыта дымом сразу от нескольких пожаров. Сквозь него можно было лишь разглядеть маячившие над крышами высоток винтолёты, а ниже частые всполохи, видимо, от чар и крупного огнестрела. Дальше по магистрали, на которой они застряли, на огромном перекрестке происходила настоящая резня. Толпы "ходячих" вываливались из здания торговых рядов