В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

не забывай, что ты часть семьи». Да, завишу, мать его так, но подразумевается, что я всё-таки свой, сын и брат, а эта зависимость обоснована! Просто я должен слушаться, не надо выпендриваться, и всё у меня будет. А вот кто я для них, если о главном для меня за три последних месяца чаянии не грех забыть…?

— Привет, красавица! — улыбнулся я мороженщице, стоящей на перемычке главной и боковой аллеи. Тётка лет тридцати с хмурым выражением лица в униформе продавшиц — уличные торговки обязаны быть соответствующе одеты, или их лишат лицензии. В этом случае они как бы под защитой государства, их нельзя обижать — худо будет. И несмотря на общую скромность, униформа эта… Заводила воображение, почему — не знаю.

Тётка подняла на меня глаза, ни капли не улыбнувшись.

— Чего надо, мальчик?

— Чего-то ты смурная, тётя. — Я дорвался «до сладкого», до общения, и теперь держите меня семеро.

— А тебе какое дело? Смурная и смурная…

Был бы я постарше, она б нагрубила. Но я был дитём неразумным, на которое не стоит тратить эмоции.

— Да просто тепло, хорошо. — Я картинно потянулся и повернул лицо к солнцу. — Птички поют. Ляпота! Радоваться надо. И ты, красавица, вся из себя… А стоишь и хмуришься. Непорядок! — покачал головой. — А ну улыбнись!

— Мальчик, или отсюдова? — занервничала мороженщица, бросив взгляд мне за спину, и по лбу её пробежала морщинка — поняла, что это моя охрана, а значит и посылать по матушке меня тоже не стоит. — Тебе оно надо, какая я из себя?

— Надо! — уверенно заявил я. — Когда такая красавица стоит, голову повесив, это удар для Мироздания! Такие красивые женщины должны дарить всем радость, показывая своё настроение, чтобы даже пролетающие птицы видели твою улыбку и говорили: «У этого мира есть шанс! Бог не напрасно его создал!» И я уже молчу о проходящих мимо! А вдруг среди них будет Тот Самый?

— Ой, боярич, ну и нафантазируешь же ты… — Дама «потекла», растекаясь юшкой. Кажется, даже покраснела. — Тоже удумал… Тот Самый! Знаешь, сколько лет его жду?

— А вот если будешь так стоять, словно грустное чучело на огороде, никогда и не дождёшься! Ну-ка, грудь выше! Ещё выше! Колесом! Губы лодочкой и в стороны! В стороны говорю! Улыбаемся! А про себя повторяй: «Какой замечательный день! Мне обязательно повезёт! Именно сегодня повезёт! На крайняк завтра!» Давай, вперёд! Говори!

— Вслух?

— А как же! Ты от кого-то хочешь скрыть, что ты счастливая?

— А я счастливая? — полное охренение и недоумение на её лице. Видно, с таким напором, да ещё и от мужчины, да ещё и сопляка, никогда не сталкивалась, и в какой-то степени её было даже жаль. Но я вышел на охоту, мне плевать.

— А разве нет? — «удивился» я.

— Так… Вроде нет… Пока… — Снова замялась.

— Так это пока. А если займёшься собой — будешь. Обязательно будешь! Повторяй, не слышу. Давай: «Мне повезёт!»

— Я… Мне повезёт! — произнесла она, капитулируя. Перед пацаном.

— «Обязательно повезёт».

— Обязательно повезёт!

— «Я красивая и обаятельная». Давай, повторяй!

— Я красивая и обаятельная!.. — Ей было конкретно не по себе, но через сюр ситуации тётка перешагнула, дальше будет легче.

— Во-от! И головку-то не опускай. Выше подбородок! Вот так, уже лучше. Теперь я вижу перед собой женщину, а не шмару всеми забытую. И без обид, я сам хочу, чтобы ты сияла.

— Ох, боярич, договоришься ты когда-то… — покачала она головой, но сердитость была напускная — я смог парой слов в корне переломить ситуацию с её восприятием. Поднял красавице не только настроение, но и самооценку. — А сам-то что? Не хочешь «тем самым» быть? — вдруг задорно подмигнула она левым глазом.

Так, ловушка. Ответы «да» и «нет» ведут в тупик. Значит, как обычно, идём кружным путём.

— Для кого-то буду… Но извини, детка, меня уже сосватали и через пару лет оженят. А я, как истинный кабальеро и мачо, не хочу давать прекрасным сеньоринам ложные надежды!.. — И я застрелял в неё глазами, словно из пулемёта. Я пародировал Кота-в-Сапогах, друга некого зелёного монстра по кличке Шрек, и в душе не знаю, кто это такие. Обрывок памяти всплыл, но далеко не в том объёме, как мне бы хотелось. Тот, судя по подсказкам памяти, был знойным мачо в шляпе и со шпагой, да ещё в сапогах. И плевать, что кот — наоборот, придаёт шарма. Сеньорита мороженщица передо мной снова «поплыла», впрочем, понимая, что я тоже играю. Но игра ей настолько зашла, что на ближайшие день-два с самооценкой у неё будет полный порядок.

— Тебе какое, знойный мачо-кабальеро? — заулыбалась она. — Выбирай любое, угощаю! Два? Три? Много не бери — горло заболит.

— А касса? — нахмурился я.

— Моё. Берём под реализацию. А я, уже сказала, угощаю. Так какое любишь? Клубника? Шоколад? Ваниль? Эскимо?

— А какое посоветует прекрасная идальга?

Однако, этот мир мне всё больше начинает нравиться!

Глава 18

Самый лучший день (продолжение)

Глава 18. Самый лучший день (продолжение)

Увидела на улице симпатичного парня. Говорю: «Можно с вами познакомиться?»

Он: «Я на улице не знакомлюсь».

Пришлось в подъезд затаскивать.

(Анекдот)

Они шли, как два эсминца на перехват подлодной водки. В ногу, синхронно — сразу видно военную выправку. Я бы посмотрел на их подготовку, включая строевую: что именно делают, как ходят по плацу? Да, девки, но солдат без строевой не бывает, шагистика даёт чувство плеча, локтя, единства и пёс его знает чего ещё. Не только на этих двоих, а посмотреть бы на кадетов в принципе. В общем, девочки приблизились и встали передо мной, севшим на лавочку напротив фонтана, голова одной закрыла солнце.

— Мальчик не будет против, если мы составим компанию? — произнесла та, что стояла левее и выглядела чуть солиднее, через несколько секунд напряжённого оценивания — девочки не то, что боялись, но чего-то опасались, подходя ко мне. Но всё равно решили подойти — хвалю.

— Падайте. — Я был не против и указал подбородком слева и справа от себя. Сам бы подошёл к ним, но позже, когда доем мороженное — если бы догнал, конечно. И они дружно