Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

всё хуже. Мусорный ренд вообще дрянь: имплуха силовая, чтобы разгребать заторы, но самая дешманская, потому что ко второму ренду никто из мусорщиков не годен (токсичная среда, несмотря на защиту и фильтры, разрушает остатки органики в теле). Даже до конца первой десятки, по слухам, доживают не все. Эти не дожили, но не дожили очень плохо. Тела практически не разложились, потому что разлагаться было нечему — их грубо разорвали на части и выели всю органику, оставив неопрятные кучи имплухи.

И сделал это один из них же, рендовый с силовым, но не мусорным сетом. По комплектации похож на киба-полиса, так что это, скорее всего, переренд. Такое редко, но случается: что-то в ренде пошло не так. То ли имплуха засбоила, то ли вакансия сократилась, вот и кидают куда попало. Попадают обычно в такие паршивые места, потому что мусорщиков всегда не хватает.

Видимо, по какой-то причине эта группа перестала получать питание. Мощные, но паршиво оптимизированные сеты стали вырубаться, и этот… не знаю, как назвать… просто их сожрал. Модифицированный ЖКТ много чего способен переварить. Такого, что и думать об этом не хочется. Меня мысленно тошнит, но я зачем-то осмотрел платформу. Креонова срань, да он им даже бошки расколол и мозги выел! Как это возможно? Он же на прошивке! Рендовые тупо не могут делать ничего, что не предусмотрено программой! Неужели там и такой вариант прошит?

Я просканировал станцию — сети нет. В подземке дело обычное, тут оборудование долго не живёт, менять его сложно, а задачи у мусорного ренда простейшие, так что они в автономе сидят по большей части. Можно представить, что где-то там в дальних строчках программы есть и такое: «Если жрать совсем больше нечего, сожри товарища». У мусорщиков, допустим, такой строчки нет, а у полиса, допустим, есть. У него сет более ценный. Можно, но не хочется. Буду надеяться, что это сбой программы.

Сканер подсветил фигуру сидящего у стены киба-каннибала, и я понял, что тот жив. Не помер, когда всех сожрал и больше ничего не осталось, а просто выпал в осадок — миоблоки вырубились без питания. Сидит, на меня смотрит. Возможно, как на еду, по оптоимплам не понять. Скорее всего, из сета работают только внутренние органы: сердце кровь гоняет и всё такое. Если запихать ему в пасть одну из тех туб, что у меня остались, то он оклемается, я думаю. Оклемается, и что? Попробует моим мясом догнаться? Такой туше даже все мои тубы скорми, мало будет. Он в ренде явно, иначе просто ушёл бы отсюда, но программа не дала ему покинуть рабочее место. Он не виноват, если вдуматься. Прошивка есть прошивка. Был ли в ней предусмотрен аварийный каннибализм, или это сбой, программировал точно не он. Это просто какой-то парень, которому не повезло с рендом. Контракт на полиса неплохой: имплуха сытая, выплаты жирные, износ умеренный, но… не фартануло, что-то пошло по звезде, переренд на мусор, сбой доставки питания, и вот результат.

Я не стал кормить рендового своей едой. Я подошёл, нашёл на башке место, не прикрытое защитой, приставил туда монтажный пистолет, нажал на спуск. Хлопнуло. Пятисантиметровый стальной дюбель-гвоздь, рассчитанный на вбивание в бетонную стену, окончательно прекратил его жизнедеятельность. Убедился в этом при помощи сканера и пошёл дальше.

* * *

По ходу тоннеля воды становится меньше, в зелёном свете химической палки уже видны ржавые рельсы. Потом вода окончательно пропадает, и я иду по шпалам. Они приводят меня в подземный ангар, где стоят пыльные, давно заброшенные поезда. В одном из них я ложусь спать, вытянувшись на узкой жестковатой лавке.

Воздух уже не токсичен, фильтры отключились, обоняние сообщило, что единственный источник вони здесь — я. Одежда высохла, заскорузла и пахнет омерзительно. С утра съел ещё одну тубу корма, обыскал депо, нашёл в раздевалке в шкафчике старый и слежавшийся, но хотя бы не грязный комбинезон ремонтника, надел на голое тело. Очень хочется помыться, но воды нет, трубы сухие. Кибовский корм содержит в себе достаточно связанной жидкости, чтобы пить не требовалось, но пересохшая глотка другого мнения.

Попытался выбраться наверх — не смог, стальная дверь выглядит так, словно за ней бушевал пожар. Она деформировалась, расклинившись в проёме, а когда я её всё-таки расшатал и открыл (имплоруки — отличная вещь), выход оказался завален обломками бетона. Такое впечатление, что здание над депо выгорело и обрушилось, причём не особо давно — гарь ещё не выветрилась.

Пришлось и дальше следовать маркеру трек-компаса, который увёл меня в следующий тоннель. Здесь на рельсах стоит моторная дрезина — площадка на четырёх стальных колёсах с ребордами, мотор, аккумулятор. Подключена кабелем к зарядному порту, сканер показал, что питание подведено и батарея заряжена. Повозка, в отличие от всего остального, не пыльная, недавно использовалась. Похоже, как раз я на ней сюда и приехал. Откуда? Ну, заодно и узнаем. Маркер указывает — в тоннель.

* * *

Рельсы кончились через восемь часов хода. Понимаю, что сделал ошибку, надо было искать выход наверх ещё там, где нашёл мусорщиков, а теперь уже Креон знает, куда уехал. Это давно не городская подземка и даже не Окраина, просто точка где-то под Пустошью. Путь упирается в старый завал, в котором пробит вручную свежий проход. Кто-то очень сильно постарался, вырубая в породе тоннель. Дрезина туда не пройдёт, но человек — свободно. К грубо обтёсанной стене прибит новенький кабель-канал, возможно, это и есть моё последнее место работы. Сканер показывает, что силовой провод не под напряжением, а оптика не подключена. То ли линия не закончена, то ли уже не нужна.

Завал длится метров этак… Стоп, у меня же дальномер есть! Сто тридцать два метра сорок восемь с половиной сантиметров, дальше снова старый тоннель с рельсами. Несколько часов иду пешком. Воздух сухой, горячий и пыльный, жажда, устав меня терзать, повисла индикатором нехватки жидкости в смарт-слое глазного импла. Удобно, Креон меня заешь. Какой смысл мучиться, если воды всё равно нет? Кабель по стене проложен ровно, закреплён грамотно, приятно посмотреть на дело рук (предположительно) своих.

Ворота, перекрывающие тоннель, не заперты. За ними цех, похожий и одновременно не похожий на тот, из которого тырил имплуху тот вершок, Ередим. Аналогичный стиль оборудования, радикально отличающегося от того, что используется в городских системах. Но производились тут не