Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Так-так-так, — мигом среагировал я и потащил ее в ванную. — Только не прямо сейчас, секунду погоди!

Слава богу, успел. Полоскало ее крепко, до желчи из желудка и слез из глаз, но оно хорошо, поскольку сразу после этого девушка окончательно обмякла и довольно быстро отключилась. Я подумал-подумал и тазик искать не стал. А смысл? Все равно если еще раз припрет, то чем-чем, а прицельным метанием харчей она заниматься вряд ли станет.

И раздевать тоже не стал. Во-первых, во избежание ненужных завтрашних мыслей с ее стороны, во-вторых — и так сойдет. В конце концов, я коридорный, а не слуга и не родственник. Пусть спасибо скажет, что вообще до номера дотащил. И еще умыл перед сном!

Шутки шутками, но где-то минут двадцать я на это все угрохал, потому совершенно не удивился, когда, выйдя в коридор, нос к носу столкнулся с хмурой до невозможности Инной, которая, похоже, как раз закончила уборку внизу.

— Нормально все? — уточнил я сразу. — Проблем не будет?

— Да пошел ты! — довольно жестко ответила она и направилась к нашему номеру.

Не поняла, значит, ничего. Или поняла, да не приняла. Ладно, ничего. Пусть сходит в душ, отмокнет, а там, глядишь, и отмякнет.

Собственно, почти так все и вышло. Терла моя соседка по номеру себя мочалкой в ванной долго, чуть ли не столько же, сколько полы в баре мыла, а выйдя оттуда, уселась на кровать и уставилась на меня.

— Полегчало? — осведомился у нее я, закрывая книгу.

— Не сильно, — хмуро произнесла Инна и понюхала ладонь. — Все равно кажется, что я вся блевотиной пахну.

— Психосоматика, — успокоил ее я. — Пройдет.

— Знаю. Тём, почему ты меня не поддержал?

— Потому что в этом не было никакого смысла. — Я сменил позицию лежа на сидя, приняв почти такую же позу, как и она. — Ухудшить ситуацию можно было. Улучшить — ни при каких условиях.

— Ты же сам говорил, что мы с тобой здесь одни против всех. Разве не так?

— Не так, — покачал головой я. — Что мы друг с другом повязаны намертво — было. Что только вместе сможем чего-то добиться — тоже. А одни против всех… Нет, не помню.

— То есть мы рядом, но мы не вместе? — уточнила Инна. — Я верно поняла?

— И снова нет. Неверно. Мы и вместе, и рядом, и ближе, чем кто-либо, и вообще все что пожелаешь. Но ни одно из этих понятий не включает в себя опцию «и любую дичь поддержу», понимаешь? Как по мне — такое партнерство вообще худшее из того, что может быть. Инн, ты сама подставилась, причем на ровном месте, и я тебе об этом сразу сказал, честно и открыто. Более того — ты потом еще все и усугубила! В ситуации, когда надо было просто молча взять и сделать то, что следует, до крайности дошла, за которой совсем беда. Нет, понимаю — характер у тебя, принципы, брезгливость, наконец. Но это место — оно не про спринтерский забег, а про игру вдолгую. Про карьеру, которую надо выстраивать по кирпичику, как дом кума Тыквы.

— Чей дом? — уточнила девушка.

— Персонаж такой был в сказке Джанни Родари. Ну, про Чиполлино.

— Не читала, — призналась Инна. — Мультик смотрела, и то в детстве.

— Да неважно. Я тебе больше скажу — мне очень странно, что такие разговоры приходится с тобой вести. Ладно бы ты была как Ольга, у которой все мысли о маме и о том, как ей самой тут плохо. Но ты же нормальная, вроде все понимаешь. Что на тебя сегодня нашло? Почему так? Причем ты, словно нарочно, выбрала самый неудачный для этого момент, тот, когда мы и так находимся в глубокой жопе.

— С чего это?

— Ты всерьез полагаешь, что Полина станет нас слушать? — изумился я, показав рукой на дверь. — Вернее — примет к сведению хоть один аргумент? Да с какой бы стороны мы ни зашли, как бы ни пытались достучаться, она нас просто не услышит. Что-то понять — возможно, поймет. А принять — не примет. Сейчас — точно. Для этого нужно куда больше времени, чем три дня, так что плюс себе в актив в результате запишем не мы, а кто-то из наших коллег, работающих в другом отеле сети. До причин они докопаются так же быстро, тут все на поверхности, но вот только понимания со стороны гостьи им достанется куда больше. А мы, дорогая, как и было сказано, в полной заднице и с первым минусом.

— Ну, не факт, — с сомнением протянула напарница. — Попробовать-то можно? Чего так сразу сдаваться?

— И можно, и даже нужно, — покивал я. — Само собой, все, что от нас зависит, мы сделаем. Как бы это банально ни прозвучало, но опускать руки не нужно никогда. Вот только в некоторых случаях результат известен заранее, как ты ни бейся. Так случается, и ты это не хуже моего знаешь. А что до разнообразных «ты вообще с кем» — скажу так: я всегда с тобой, как и ты, надеюсь, со мной. Но это не значит, что я стану оправдывать тебя в любых ситуациях, особенно тех, которые нам обоим вредят. Как, кстати, и себя. Этот принцип работает в две стороны.

Молчит, ничего не отвечает. Вот и хорошо.

— Больше скажу. Знаешь, что я посоветовал бы тебе сделать в самое ближайшее время, а лучше всего прямо завтра?

— Любопытно, — чуть сузила глаза Инна.

Думаю, она уже поняла, что сейчас услышит.

— Тебе следует подойти к Дарье и извиниться перед ней. Все по классике — была неправа, дура, прости, если сможешь. Да, неприятно, да, дерьма, смешанного с ехидством, она на тебя выльет цистерну и после еще долго будет язвить на тему: «от кого это тут кисленьким припахивает». Но при этом топор войны зароет и палки нам в колеса больше совать не станет. Людям такого склада достаточно того, чтобы тот, с кем они сцепились, пришел к ним первым и голову склонил, понимаешь? Это как у зверей, когда поверженный противник на спину валится и живот своему противнику показывает, демонстрируя собственную слабость. А дальше им цапаться станет неинтересно. Спортивный интерес уйдет.