Отражение зверя - Галина Дмитриевна Гончарова

О том, что происходило далее, я могу лишь дагадываться.

О том, кто виноват в смерти его высочества – тоже.

Я изложил Вам то, чем был свидителем лично. Прошу прощения за то, что не падписываюсь, но письмо будет вскрыто и, возможно, прочитано, а слухи потом могут долететь и до Эрланда. Я и так лишаюсь всего, и не хочу лишиться последнего, что у меня остается – жизни.

Не знаю, получите ли Вы это письмо, но и молчать не могу. А подтверждением моей честности пусть послужит моя бескорысность.

С уважением и восхищением.

«Любящий дедушка» дождался, пока сын дочитает письмо, и посмотрел на свою семью. Да-да, женщин он в этот круг не включал, вот еще не хватало! Баба же! Что эти дуры соображать могут? Потому и было на совете только трое мужчин.

– Что скажете?

Первым заговорил Дитрих.

– Не знаю… похоже, что писал какой-то мелкий чиновник, или вообще слуга. Ублюдок и прочее, – Дитрих покрутил в воздухе рукой, – нехарактерно для дипломатов.

– Пожалуй, я согласен. Почерк не слишком ровный, кое-какие слова написаны неправильно, – кивнул Фридрих. – Но человек достаточно грамотный, фразы гладкие.

Ханс задумчиво кивнул.

– При дворе таких много, кто пришел туда благодаря Бустону, и теряет почти все с его падением. Допустим.

– Мне кажется, это может быть правдой, – Дитрих в задумчивости кусал ноготь на большом пальце, дурная привычка, от которой его не удавалось отучить. Даже когда ноготь посыпали жгучим перцем. – Иоанн понимал, что если Вернер женится на его дочери, то мужчина теряет власть. И потом… тело королевы нашли. Значит, Вернера убили не люди Саймона.

– Принцессу не нашли, – Ханс, хотя и был тираном, но выслушивал и сына, и внука. И старался не давить на них.

Он уйдет, а они останутся править. Что получится из правителя, если сейчас его задавить? Да тряпка, которой сапоги обтирают, а Фардании нужен сильный король. Даже когда его, Ханса, не станет.

– Это еще один аргумент в пользу Иоанна. При дворе Саймона она не объявилась, хотя прошло уже больше месяца, даже два… Саймон обязан был ее легализовать, иначе потом становится почти невозможно доказать подлинность ее высочества. Мало ли девчонок?

– Допустим.

– Если Вернер помчался в погоню, наверняка он догнал картенцев, была… возможность.

Трое фарданцев одновременно подумали о собаках и промолчали.

Да, возможность была. Дитрих развил тему дальше:

– Допустим, Вернер догнал ее величество, и началась схватка с картенцами. Вряд ли они сдались без боя. А потом подоспели эрландцы. Добивать.

Логика в этих словах была. Усталый и измученный дракой отряд, чей бы он ни был, не сможет справиться с преследователями, особенно если их больше.

– Именно поэтому автор письма знает далеко не все, – согласился Фридрих. – Допустим… потому и привезли тело королевы. И я знаю, у короля несколько раз был достаточно серьезный разговор с Эрсоном, тайный, подслушать не удалось. Примерно в это же время. А принцесса… если она не погибла, что она может сказать отцу, появись Анна на публике?

Мужчины переглянулись.

О женском уме они все были крайне невысокого мнения, а потому…

– Устроить истерику? Обвинить отца в убийстве матери?

– Потому вполне логично, если она сидит где-то под замком. К примеру, в столице Эрланда, в одном из самых знаменитых борделей, сменилась хозяйка.

Мужчины задумчиво переглядывались. Пока все складывалось логично и правильно.

Действительно, кто может лучше приглядеть за девчонкой, как не… ну не придворную же даму к ней приставлять, пока она дурит? Ее же потом убивать придется!

А девку и не жалко вроде как…

Ханс медленно прикрыл веки.

Да, возраст, вот уже и солнышко глаза режет, и усталость накатывает, и вообще…

– Мы можем проверить лишь одно. Насчет фиц-Эрланда.

– Это правда, – тихо сказал Фридрих. – И он похоронен в королевской усыпальнице. Вместе с матерью.

Глаза Ханса сверкнули зеленым ядом злобы.

– Значит, так…

– Отец…

– Нет, не думай, – Ханс оскалился так, что любой монстр его бы за своего принял и попятился. – Мы просто так не полезем, мы еще подумаем… говоришь, Иоанн…

– Да.

– Вот что. Вызови мне тейна. Тогда и поговорим.

Хансу явно нравилась идея, которая пришла в королевскую голову.

– Да, отец.

Фридрих послушно удалился из комнаты. Дитрих поглядел на деда.

– Мы не можем воевать с Эрландом.

– Мы и не будем, – тонко усмехнулся его величество. – Нас никто и не заподозрит.

Дитрих замолчал. Если дед все и сам понимает, к чему лишний раз его злить, говоря общеизвестные вещи? Лучше подождать и послушать, что он придумал.

Дитрих искренне восхищался своим дедом. Его умом, жестокостью, изворотливостью, расчетливостью… когда-нибудь он станет таким же, как дед. Может быть…

* * *

Мария сидела у моря, гладила живот, смотрела на волны…

Здесь и сейчас она приводила в порядок мысли, чувства, размышляла о своем, о женском…

Наконец-то у нее было на это время.

Когда она попала в этот мир… да разве у нее была хоть секунда остановиться, подумать, оглядеться? Она была как на гребне волны, тут и Анна, и Иоанн, и монастырь, и змеюшность эта, чтоб ей перелинять три раза – когда тут было думать?

Только успевай притворяться, поворачиваться, то здесь хвост из ловушки выдернешь, то там едва ноги унесешь!

А при дворе? С Эрсонами, Иоанном, интригами… убийцами, да…

Мария понимала только одно. Ей надо было бежать, спасаться, и она удирала, забывая обо всем на свете. Спасти себя, детей… потом будет все остальное!

Так человек, живущий на склоне вулкана, не рассуждает при первых призраках землетрясения. Он просто хватает все самое важное и бежит, бежит как можно дальше! Так Мария и поступала, не думая ни о чем. А вот сейчас у нее наконец хватило времени, чтобы посидеть, разобраться в себе и в окружающем мире, принять какие-то решения, не оглядываясь ни на кого, сделать свои выводы…

Ей было тепло, тихо и спокойно.

И мысли выстраивались, словно по линеечке, одна за одной.

Иногда не хватало знаний, но на помощь приходила Анна, кое-что удалось узнать от Феликса, да и Тина держала ушки на макушке.

– Мы, травницы, всегда прислушиваемся, – разводила руками она. – Случись что, нам в первых рядах бежать надо будет, все нам припомнят…

Ну, это Марию не удивляло, это и в родной истории регулярно было. Ясно ж!

Если человек лечить может, то он и наслать болезнь может! А если может, то и делает! Люди, на костер колдуна!!! Или ведьму… это уже как раз неважно! С такой логикой Мария была знакома.

Так что Тина интересовалась происходящим при дворе.

Женщины к ней ходили разные, а прием