Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

будущее. Поэтому на разведывательных кобуксонах находились знатоки самых ходовых в Проливе языков. Когда корабли подошли близко в россыпи чужих парусов, эти переводчики стали на разные лады кричать, что Сингапур предлагает всех желающим свободно уйти.

— Мы не хотим проливать невинную кровь! — кричали с «черепах».

Удивительно, но почти никто не уходил. Корабли потихоньку зашевелились, парусов еще прибавилось… Только все они, наоборот, начали сбиваться в более плотную… кучу. Не поворачивался язык назвать это строем. Несколько судов все-таки двинулись на запад. Причем, некоторые из них, кажется, начали обстреливать! И уже совершенно точно обстреляли обе «черепахи», которые явились в Малакку с жестом доброй воли. Даже пара зажигательных горшков полетела в них, хотя, они не смогли нанести серьезный вред бронированным корабликам с крышами.

— А ведь это всё не торговцы, — запоздало озарило Наполеона. — Кажется, Малакка не стала ждать повода для войны.

Это явно не могли быть корабли одного лишь Раджи Тенги. У берега их стояло не меньше сотни (это, не считая совсем мелких лодок). Все-таки «извечный» враг Сингапура сколотил союз против них. Даже не дожидаясь, когда тот проявит агрессию. И, видимо, узнав о битве при Клуанге — спешно призвал всех союзников к себе. С кем он спелся, сколько в союзе княжеств — пока неясно. Да и неважно!

— Прихлопнем всех одним разом, — ударил он кулаком по борту. — Чахун!

— Да, мой генерал! — бодро отозвался старый полковник. Когда-то он казался даже чуть помоложе Ли Чжонму, но за восемь лет они, словно, поменялись местами.

— Передай своим Псам, Чахун, что сегодня им придется стрелять быстро, как никогда раньше! Мы пустим на дно всех, кто не успеет сбежать.

Все, кто слышал это — моряки, канониры, личная стража — все подхватили угрозу дружным ревом.

«Враги уже сталкивались с нашими пушками, — рассуждал Наполеон. — Но вряд ли, осознали всю мощь этого оружия. Тем более, они не знают, как работает артиллерия на кораблях».

Флажки-сигналы начали метаться вверх-вниз по канатам, передавая приказы и уточнения всей Эскадре. Корабли Сингапура выровняли линию, артиллеристы вывели пушки на боевые позиции, предварительно запасшись ядрами, картечью и порохом. Наконец, над флагманом взметнулся самый важный флаг — «в бой!» — и тут же над морем разнеслись бодрое, грозное пение труб, рожков, грохот барабанов.

Ударная Эскадра стронулась с места.

Все корабли вытянулись в одну линию, сохраняя удобные интервалы на тот случай, если им вдруг понадобится маневрировать на веслах. Враг же наоборот всё сильнее сбивался в кучу. Малаккцы и их союзники явно рассчитывают на абордаж. Они даже не представляют, насколько упростили работу Псам-канонирам.

До передовых кораблей защитников порта было еще половина ли, когда Чахун отдал приказ:

— Огонь! — и повернулся к генералу, виновато пожимая плечами. — А чего ждать? Ядер — как грязи! Парни пока пристреляются.

Первые залпы врагов удивили, но не испугали. Может быть, они и слышали о пушках, но конкретного представления не имели. Облака дыма, грохот — всё это не может не впечатлять. Попадания же пока были редкими и не особо разрушительными. Попасть прямо в борт, да еще на уровне воды — такое и с близкой дистанции непросто провернуть. А тут… Но все-таки ядра прыгали по палубам, что-то ломали, сносили, кого-то убивали. И чем дальше, тем больше. На пятом-шестом залпе первые корабли врага уже начинали проседать, хлебая морскую воду. Они резко сбавляли ход, идущие следом натыкались на них, пытались спешно разминуться, мешали друг другу.

А до Ударной Эскадры им оставалось еще добрых полторы сотни шагов.

Некоторые особо удачные выстрелы даже мачты ломали. Наполеон лично видел, как чье-то ядро вырвало кусок кормы у какого-то маленького суденышка, которое задрало нос в небо и начало стремительно тонуть.

Корабли из передовой группы отставали, оседали одно за другим, но некоторые из них всё еще рвались вперед, не понимая всей тревожности ситуации. Новая команда — и вперед на веслах рванули шесть «черепах». Каждая из них давно наметила жертву, гребцы слаженно разгоняли бронированные тела кобуксонов, и острые окованные носы, один за другим, с треском пробивали борта малаккских кораблей. Потом весла быстро-быстро начинали работать в обратную сторону — и «черепахи», не разворачиваясь, уходили назад, под защиту более крупных кораблей.

Словно, бросок шести смертельно опасных змей.

А Псы продолжали наваливать по уцелевшим кораблям флота противника. Флота, у которого минимум треть потеряла боеспособность. По наиболее близким врагам били уже картечью.

И все-таки первая волна (вернее, то, что от нее осталось) приближалась. Вот-вот малаккцы и иже с ними дорвутся до долгожданного абордажного боя. Правда, вдруг выяснилось, что две трети защитников города имеют заметно более низкие борта, чем у кораблей Ударной Эскадры. Враги пытались лезть наверх, а в них в упор разряжали картечные заряды фальконеты.

Тысяча южных пиратов и более тысячи моряков Эскадры просто отлично чувствовали себя в этой сфере. Они принимали натиск малаккцев и нередко без труда переносили бой на их же суда. У некоторых моряков имелись пистолеты, что давало им еще большее преимущество.

В это время «черепахи» снова вышли на охоту и принялись топить практически стоящие на месте корабли противника…

Когда более полусотни судов защитников выбыли из строя (одних потопили пушки, других — тараны, третьи вообще оказались захваченными) — уцелевшие начали понимать, что бой складывается не в их пользу. И среди союзников сразу обозначились крысы.

— Нет-нет-нет! — азартно закричал Наполеон, глядя на разворачивающиеся корабли, которые решили скрыться в открытом море. И бросил приказ Ри Чинъёну. — В бой!

Фрегат всё это время держался на расстоянии, слева от общего строя, поливая ядрами тех, кто умудрялся к нему приблизиться. Чинъён выделывал кривые восьмерки, чтобы канониры обоих бортов могли поработать от души.

Теперь же флагман кинулся в погоню. Моряки споро добавили верхних парусов, боковой ветер вёл себя, как норовистая лошадь; но всё равно недофрегат имел преимущество на фоне беглецов, которые больше полагались на весла. Подошел шагов на 50 к отставшим.

— Право руля! — сухо бросил Ри Чинъён через плечо: кормчие быстро повернули балку руля (да, у недофрегата не было даже штурвала).

Корабль слегка развернулся, и шесть пушек бахнули картечью, пустив кровь убегающим.

— Разворот! — заорал капитан, тонко чувствующий ветер.

Опасный маневр, но паруса не потеряли весь ветер, судно лениво пошло влево, к открытому морю. Отрыв беглецов увеличился, но пушки правого борта этого не боялись, так как их зарядили уже ядрами. А тем, что 100, что 200 шагов — не дистанция. Второй залп зацепил сразу три судна, а недофрегат снова начал набирать скорость. Он шел левее,