Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

пользовался. А здесь около Новополоцкого НПЗ имеется специальная площадка. Его уже рядом с ней встречают местные власти. Не дожидаясь остановки винтов, Машеров, придерживая шляпу, выскакивает из вертолета.

— Здравствуйте, товарищи!

Никаких деловых костюмов. Директор стройплощадки и главный инженер приветствуют высокого гостя в спецовках и резиновых сапогах. Зима сей год в Белоруссии слякотная. А любая стройка — это в первую очередь много, много, много грязи. Поэтому первый секретарь Белорусской компартии и сам щеголяет в синих, блестящих глянцем резинках. Очередной подарок от литовских соседей, где открылся новый завод. В таких сапожках и по городу пройтись не стыдно. И почему бы первому лицу не показать пример? Если сам Леонид Ильич из тяжелого пальто перелез в удобную спортивную пуховую куртку. На днях они в таких катались по подмосковному лесу в Завидово.

— Просим в машину.

Делегация из Минска небольшая. Сам Машеров, представитель от правительства, и два француза, посланники фирмы заказчика. С ними еще их переводчик. Худой и нервный тип, потомок белоэмигрантов. Он в шоке от советской реальности. Ожидал наблюдать развалины, нищих людей и толпы заключенных. А увидел восстановленный и обновленный Минск, множество новых предприятий. Веселую и образованную молодежь. Сейчас переосмысливает впечатления.

Глава Белоруссии с восторгом окидывает взором бесконечный ряд труб, резервуаров, колонн. Масштабы крупнейшего в Европе нефтеперерабатывающего завода впечатляют. А ведь совсем недавно здесь была развернута всесоюзная ударная комсомольская стройка. И уже 1963 году был получен первый белорусский бензин. А нынче решением Совета министров ССР в Новополоцке будут возводить химический завод. Нефть — это не только бензин и керосин, а еще много полезных вещей. В частности, пластик.

Брежнев выбрал для сотрудничества известную фирму Шарбонаж де Франс. Одна из крупнейших промышленных компаний страны, является крупным производителем аммиака и азотных удобрений и что особенно важно — поливинилхлорида. Из поливинилхлорида можно производить линолеум, кровельные покрытия, натяжные потолки, изоляционные элементы, фасадные панели для строительства. Воздушно-пузырьковую плёнку, пакеты, мягкие контейнеры, эластичную плёнку. Кабельную продукцию, изоляционные покрытия, корпусные части инженерных блоков. Да те же детские игрушки.

Разнообразные изделия химической промышленности остро требовалась советской стране. Машерову уже сообщили, что СССР закупает, где может патенты. В частности, на нейлон и неопрен у корпорации Дюпона. Его также будут производить на одном из новых заводов. Но особенно Ильича заинтересовал только что изобретенное волокно Kevlar. Машеров уже в курсе, что оно крайне востребовано в оборонной промышленности.

Он сам надевал на полигоне в «Выстреле» новую камуфляжную форму, бронежилеты и так называемые «разгрузки». В них использовался советский вариант «кевлара». На бывшего партизана произвело впечатление передовое обмундирование. Обычная защита из волокна даже без титановых плит не пробивалась ножом и держала осколки. Весила немного, позволяла сделать бронезащиту «дышащей». Эх, им бы тогда такие вещи в партизанский отряд!

Машеров сполна оценил и камуфляжные свойства новой формы. В белорусских густых лесах они точно будут нелишними. Он даже с некоторыми из партийных работников вдоволь побегал и пострелял на полигоне. Остался жутко довольным. Петри Мироновичу, вообще, импонировала забота Первого об обычных солдатах. Генералитет зачастую из высоких кабинетов и штабных землянок не видит, что творится на передке. Что на самом деле требуется рядовому бойцу. Все-таки удачно, что во главе страны стоит фронтовик. И парад провели блестящий. Машеров потом смотрел запись по телевидению и не смог сдержать слез. В Минске провели свой парад. И отдельной колонной шли белорусские партизаны. Зачастую в гражданской одежде и без медалей. И во главе прошел сам Петр Миронович. Он не отделял себя от своего народа.

Интерес советского правительства к материалу Teflon было поначалу непонятно белорусу. Но и его производить в СССР скоро начнут. Насколько понял, Петр Миронович, с Франции взяли только самое передовое. Непонятно каким образом, но Брежнев уговорил французов передать СССР именно новейшие технологии. Хотя Машеров догадывался как. Единственный космодром Франции находился в Алжире и скоро закроется. И ходили слухи, что вскоре в Звездном городке начнут тренироваться французские космонавты. Неужели уровень сотрудничества поднимется на такую высокую планку?

— Прошу сюда, месье.

Французы поднялись на пригорок и узрели площадку, на которой к концу года появится новый завод. По грязи ползали бульдозеры, работали экскаваторы. Грузовики подвозили стройматериала, крутились барабаны бетономешалок. Рабочие не ходили без дела, в их труде ощущался некий порядок.

— О, это великолепно! Вы уже все разметили и подвели коммуникации.

Французский представитель Арман Панверн был впечатлен. Русские выполняют свою часть контракта с опережением. Но ему уже докладывали, что в этой республике со странным названием постоянно ведется большое строительство, и у них накопился огромный опыт. И этот высокий суховатый руководитель чрезвычайно талантлив и умеет общаться как с главами государств, так и с обычными крестьянами. А по опыту пожившего и повидавшего разное менеджера умение выстраивать отношения — первый шаг к успеху. Его напарник, подвижный и эмоциональный южанин Поль Ле Гуэн интересовался сейчас больше чертежами, забрал переводчика и умчался куда-то на будущую стройплощадку. Благо, что ему на месте выдали спецодежду.

— Я слышал, что вы потомок французского солдата?

Петр Миронович чуть не дернулся. Не ожидал, что Арман Панверн говорит на русском языке.

— Это досужие слухи.

— Но ведь ваша фамилия Машеро?

— Но при чем здесь ваши земляки? У нас много звучных имен. Белоруссия земля самобытная, мы во многом не похожа на центральную Россию.

— Но между тем вы с ними дружите?

— Странный вопрос. Это же наши братья! На кого еще нам опираться? Вы просто не в курсе, что в большой России различие между самими русскими даже более, чем между нами. Беломорские поморы очень отличаются от южан кубанцев. Но это не мешает им считать себя русскими.

— Да, вы великая страна, — покачал головой француз. — У нас вместе большое будущее.

— Надеюсь.

— Вы быть в партизанах, монсеньор?

Инженер Поль Ле Гуэн успел нахвататься русских слов. Особенно тех, которые используют обычные работяги для упрощения общения. Ну ему тут еще долго работать. Они сидели в ресторане Витебской гостиницы. Незамысловатая закуска, армянский коньяк и теплая обстановка. Разве что первый секретарь почти не притронулся к рюмке.

— Судя по вашему вопросу, вы еще помните это слово со времен Наполеона?

Хозяева засмеялись. Французы нахмурились. Арман Панверн заметил:

— Зачем ворошить такое далекое прошлое?

— И правда. И я могу смело ответить, что по заданию партии и правительства я создал и возглавил партизанский отряд имени Щорса. И воевал