Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

кофе, закатил блаженно глаза. — Говорят, что зерна с этим кофе сначала съедают обезьяны. Их обрабатывают после того, как… Звучит страшно, но зато как вкусно! Вы пейте, пейте! Что по вашему вопросу. Постараюсь ответить по мере моей компетенции. Мы знаем итог процедуры и, следовательно, к чему стремились неведомые нам злоумышленники. Депрессия должна быть неравномерной. Психическая индукция имеет свойство накапливаться. Волна за волной. В том числе и с помощью внешнего эмоционального воздействия.

Грибанов задумчиво протянул:

— И одна из больших волн, в конце концов, накрыла его.

У руководителя спецслужбы внезапно сошлись все пазлы. Вот зачем Суслову подбрасывали самую деструктивную информацию. Он, как честный коммунист не мог спокойно читать о том, что места в партии продаются, как мешок картошки на рынке. Руководителя КПК тщательно хоронили, потому что он был опасен. Слишком честен и неподкупен, с ним не получится договориться. А химия лишь увеличивала воздействие. И в какой-то момент секретарь ЦК вышел из-под контроля. Осталось найти исполнителей и заказчиков.

— Спасибо вам огромное, Эдгар Эрастович.

— Рад, что помог. Вы заходите, кофейку попьем.

Лицо генерала непроизвольно скривилось. Не надо было говорить об обезьянках.

Информация к размышлению:

В 1923 г. правительство СССР учредило секретный дотационный фонд для развития союзных республик. Он был рассекречен только в 1991 г. после доклада премьера Ивана Силаева президенту Борису Ельцину. Формировался этот секретный фонд исключительно за счет РСФСР: из каждых трёх заработанных рублей Российская Федерация лишь два оставляла себе. Существование дотационного фонда многое объясняет. Ну, например, становится понятно, как, в частности, Грузия могла по уровню потребления обойти российский показатель в 3,5 раза. Для остальных братских республик отрыв был меньше, но они «рекордсмена» успешно догоняли все советские годы, включая и период горбачевской перестройки'.

По данным председателя Совета министров РСФСР в 1990–1991 гг. И. С. Силаева, в течение всех лет советской власти Россия ежегодно выплачивала союзным республикам, включая и Прибалтийские, около 30 % своего годового бюджета — 46 млрд руб. в год. Производство на душу населения в РСФСР было в 1,5 раза выше, чем в других республиках, а потребление в 3–4 раза ниже, чем в Грузии, Армении, Эстонии. Даже на закате советской эпохи, занимая первое место по промышленному производству, РСФСР по душевому доходу стояла только на 10-м месте среди 15 «братских республик».

Кроме того, говоря словами К. Л. Гильчевского из письма Калинину, в Советском Союзе «не только русский рабочий и мужик содержит окраины, он строит для них фабрики и заводы». РСФСР отдавала «младшим братьям» «свой самый драгоценный капитал — высококвалифицированных специалистов. В 1959 г. за пределами России находилось 16,2 млн русских, в 1988 г. — 25,3 млн. За 30 лет их численность увеличилась на 55,5 %… Представители российской диаспоры (в национальных республиках) создавали значительную часть их национального дохода. Например, до 1992 г. 10 % русского населения Таджикистана производили до 50 % внутреннего национального продукта» (В. Г. Чеботарева).

Условия, в которых, особенно в 1920—1930-х гг., русские «цивилизаторы» жили в том же Таджикистане, были далеки от привилегированных: «…люди на самом деле оттуда бежали. С самого начала был введен запрет на возвращение из Таджикистана. Постоянно выдавались и шли в ход специальные справки, так что, если ты работаешь в Душанбе, нельзя было уезжать из города, не получив направления, чтобы сохранить за собой квартиру. Если ты уехал из Таджикистана, это каралось тюрьмой. Можно было уехать по медицинскому направлению, но потом врачам запретили их выдавать, потому что все начали пользоваться своими болезнями как аргументом. Сейчас идет большая дискуссия о том, был ли Советский Союз колониальным режимом и был ли он современным государством, и тогда я смотрю на этих своих „беспомощных колонизаторов “, у которых была одна забота — как же вернуться обратно… Многие „колонизаторы 'сами вовсе не хотели быть колонизаторами, были бы рады возвратиться к себе и не нести никому никакую 'высшую культуру “», — рассказывает в своем недавнем интервью специалист по данной теме Ботакоз Кассымбекова.

Но и сравнение жизни в городах было не в пользу России. В 1988 г. этнографы В. В. Коротеева и О. И. Шкаратан писали в академическом журнале «История СССР»: «На текущий момент состояние социальной инфраструктуры в крупных городах РСФСР существенно хуже, чем в столицах и других крупных городах большинства республик. Что особенно печально, Москва — столица СССР и величайший город России — по показателям развития социально-культурной инфраструктуры оказалась в седьмом десятке [!] городов страны».

В 1997 г. писатель Александр Кузнецов сетовал: «Горько становится на душе, когда видишь старые русские города. Старинные дома с обвалившейся штукатуркой, деревянные одноэтажные дома ушли по окна в землю, а двухэтажные покосились и пропахли уборной. Картина знакомая. Так выглядят сейчас все старые русские города, не то что кавказские или среднеазиатские. Ереван целиком построен в годы советской власти. Раньше он состоял из глинобитных и каменных одноэтажных домишек, а теперь возведен из благоустроенных многоэтажных и, заметьте, нетиповых домов, облицованных разноцветным туфом. И ни одного старого дома во всем городе. Советский период — золотой век для Армении. В Тбилиси оставили одну старую улицу, как памятник истории. Реставрировали ее, выглядит как картинка. Все остальное выстроено заново, как и в других кавказских городах. О среднеазиатских республиках и говорить нечего — дворцы, театры, парки, фонтаны, все в граните и мраморе, в каменной резьбе. Богатели, тяжелели 70 лет края государства, чтобы, насытившись, потом отвалиться. Россия же как была нищей, так и осталась».

И даже по количеству научных кадров РСФСР, несомненный интеллектуальный лидер Страны Советов, явно отставала. В 1973 г. на 100 научных работников имелось аспирантов: среди русских — 9,7 человека, белорусов — 13,4, туркмен — 26,2, киргизов — 23,8. В 1987 г. научных учреждений на душу населения в России было в два раза меньше, чем в среднем по союзным республикам, даже в академиках у нее была пятикратная недостача, сравнительно с общесоюзным уровнем. Внутри самой РСФСР дело обстояло не лучше. В 1989 г. «в Якутии на 1000 человек среди якутов приходилось 140 человек с высшим и незаконченным высшим образованием, среди русских — 128 человек. В Бурятии и Калмыкии эти показатели еще больше в пользу титульной национальности. Примерно такая же ситуация и по республикам Поволжья» (В. А. Тишков). И это, разумеется, произошло не из-за врожденной пониженной способности русских к высшему образованию, а стало следствием все той же политики «позитивной дискриминации» — в советских вузах существовали официальные квоты для представителей «националов», скажем,