Зимние интриги - Алекс Хай

Я улыбнулся.

— Евгений Александрович, я не сомневаюсь в серьезности ваших намерений и достойных условиях, которые вы готовы обеспечить женщине. Меня беспокоит долгосрочность этих намерений. Ведь вы известны как знатный ловелас. А я не хочу, чтобы близкий мне человек оказался жертвой очередной игры и вынес из брака лишь разочарование.

Матушка одобрительно посмотрела на меня и сразу добавила:

— Евгений Александрович, ваши намерения заслуживают уважения. Однако я согласна с Алексеем. Чувства требуют времени. Поэтому я предлагаю вам подождать хотя бы до осени. Если ваши намерения останутся столь же серьёзными, мы не станем чинить препятствий. Но предложение можете сделать в ближайшее время.

Отец кивнул.

— Согласен. Не мешало бы проверить чувства.

Виктор стоял молча, явно переваривая услышанное.

— Это разумное решение, — наконец сказал он. — Любовь, если она настоящая, выдержит проверку временем.

Черкасов выпрямился ещё сильнее и с лёгким поклоном ответил:

— Благодарю вас за доверие. Я, безусловно, согласен с вами и принимаю ваши условия.

— Что ж, решено, — улыбнулась матушка. — А теперь пора вернуться к гостям. Должно быть, они уже заскучали.

Все мы вышли из кабинета, но мы с братом отстали. Таня успела спрятаться так, что ее никто не заметил.

Виктор немного отстал от родителей и повернулся ко мне:

— Ну что, Алексей, как думаешь, сколько он продержится? До Пасхи?

Я усмехнулся.

— Время покажет, брат. Но, признаюсь, мне будет любопытно наблюдать за развитием событий.

— Если честно, я удивлен, что Черкасов вообще решил связать себя узами гименея.

— Если бы он с кем и свяжет себя ими, то лишь с Аграфеной. — Я подмигнул брату. — В конце концов, наша валькирия и правда особенная девушка…

* * *

— Это последний Рождественский бал у императора, который пропускает Татьяна, — улыбнулась матушка. — В следующем году трат будет больше…

— Алексей устроился лучше всех, — вздохнул отец. — Только и знает, что меняет парадный мундир на повседневный и обратно…

— Ну хоть какую-то экономию вам обеспечиваю, — отозвался я. — Тем более что одежда-то казенная…

Большие балы в Зимнем проходили не реже, чем раз в сезон, но Рождественский всегда был самым пышным и богатым. На это мероприятие приглашались аристократы со всех концов огромной империи. Тысячи гостей наводняли залы дворца, для них готовились лучшие яства, выкатывали бочки с лучшими винами, приглашали лучших музыкантов, устраивали самые веселые забавы.

Наша семья прибыла одной из первых, несмотря на традиционную метель. Нарядные лакеи распахнули тяжелые двери дворца, и нас окутал теплый свет парадных залов, где уже начиналась праздничная суета.

— Добро пожаловать на Зимний бал, ваши светлости!

— Светлейшие князья Балтийские — Иоанн Карлович Николаев с супругой Анной Николаевной, а также Виктор Иоаннович и Алексей Иоаннович! — громогласно объявил камергер.

Анна Николаевна, моя матушка, шла впереди нас с отцом, сияя в платье глубокого синего цвета, расшитом серебром, которое оттеняло ее статный облик. По традиции, в этот вечер все дамы носили на головах венки из хвойных веток и белых цветов вместо драгоценных диадем. Но даже такой венок смотрелся на нашей красавице-матушке как корона.

Мы с Виктором следовали за ними: он, в безукоризненном черном фраке, а я в парадном мундире с золотым шитьем и в белых перчатках.

— Какая красота!

Войдя в главный зал, мы словно оказались в другом мире. Высокие арки украшали гирлянды из еловых веток, перевитые лентами красного, белого и золотого цветов. В каждом углу стояли живые елки, сверкающие огоньками свечей и кристаллами украшений. В воздухе витал аромат хвои, смешанный с легким запахом воска и духов.

В соседних залах столы ломились от угощений: морские деликатесы, фаршированная птица, пироги с замысловатым рисунком на корочке и фрукты, привезенные из южных губерний.

— Барон Сиверс с супругой и дочерьми! — объявил камергер.

Их присутствие я ощущал даже спиной — столько суеты сопровождало их появление. Сиверсы слишком активно пользовались нашим гостеприимством и прилипли к нам, точно банный лист.

Маргарита Карловна, наша тетка, тут же пристала к матушке с просьбой представить ее дочерей Большим Домам. Анна Николаевна, сдерживая раздражение, изобразила любезную улыбку и пообещала что-нибудь придумать. Элеонора и Розалия, жеманно поправляли кружева на юбках. Платья девушек снова нисколько их не красили, хотя и были сшиты из дорогих тканей.

— Ты только посмотри, — тихо пробормотал Виктор, наклоняясь ко мне. — Они словно решили затмить самих императриц. Наверняка считают, что блеск нарядов сможет компенсировать недостаток воспитания.

Мы обменялись взглядами и направились вглубь зала, приветствуя знакомых. Мужчины, облаченные в мундиры с орденами, беседовали у колонн, а дамы, сверкающие драгоценностями, скользили по залу с веерами и бокалами в руках. Венки на их головах придавали празднику особое очарование.

— Думаю, пора и мне задуматься о женитьбе, — заметил Виктор, оглядывая зал.

Я посмотрел на брата с удивлением.

— Неужели сподобился? Что же заставило тебя задуматься?

— Наследник должен иметь семью, особенно теперь, когда мы вышли из опалы, да и мое дело с Сенатом выгорело. Но нужно выбрать не просто хорошенькую девушку, но и подходящий род. Всё имеет значение: влияние, магический потенциал, состояние.

Я рассмеялся.

— Наконец-то ты говоришь как истинный наследник, Виктор. Горжусь тобой. Если хочешь, могу представить тебе своих однокурсниц. Среди них есть весьма выдающиеся особы.

— Был бы признателен, — коротко ответил он.

В этот момент в зал вошла императорская семья. Все разом смолкли и повернулись к высоким фигурам в окружении пажей и фрейлин. Император, облаченный в мундир, украшенный золотыми эполетами, произнес короткую приветственную речь, поздравив всех с Рождеством и объявив начало праздника. Аплодисменты заполнили зал, и музыка заиграла вновь.

— Вон там Юсуповы, — брат указал на противоположную стену. — Засвидетельствуем им почтение?

— Конечно.

— Ида Феликсовна сегодня дивно хороша.

— Она всегда дивно хороша, — отозвался я.

— Повезло тебе, братец. Лишь бы дело выгорело…

Я непонимающе уставился на брата.

— Это ты сейчас к чему?

— Ну понятно же, к чему идет дело между тобой и Идой… Ваши романтические игры очень милы, но ты бы все же поторопился ее заарканить. Я слышал, на ее руку есть и другие претенденты.

— Мне восемнадцать, Вик. Рановато.

— Для помолвки — нормально. В нашей среде нормально быть в этом статусе несколько лет.