Тяжкие будни цареводцев или как зачищали Эллиоты - Михаил Зарубин

ногу, тем не менее мужественно пёрла поднос с чашками и блюдцами. К удивлению Николая за ней шел здоровенный незнакомый мужик с откровенно разбойничьей рожей, несущий на вытянутых ручищах пыхтящий самовар.

— Доброго здоровьица государь батюшка! — мужик, поставив самовар, поклонился до полу.

— Дорогой Никки, — Вырубова воспользовалась своей привилегией подруги царской семьи, — Это Григорий, провидец из Сибири. Его молитвы очень в делах помогают.

— Как там Аликс? — провидец-не провидец, но Николая в первую очередь интересовало состояние жены. Роды тут, а благодаря позиции маман у "стальной бабочки" Аликс с доброжелателями в Петербурге было очень туго.

— Все в порядке государь. — что удивило, ответила не Вырубова, мужик без спроса раскрыл свой рот. Впрочем голос у него оказался приятный. — Со святыми иконами помолились, голубушке и полегчало. Изволили чаю с молочком попить и почивать легли.

— Как бы всё везде так просто было. — Николай выдохнул с облегчением. Ну хоть здесь одной проблемой меньше! А то навалилось и всё на него. Одного! Все только что-то хотят, требуют, наград, денег, привилегий, к власти рвутся… А ему все эти грехи люда многострадальной Руси нести аки титану…

— Не тревожьтесь государь, все образуется с божьей помощью! — Аннушка как могла пыталась успокоить изрядно уставшего человека.

— Божья помощь через людские руки идет! — неожиданно попав в унисон императорским мыслям, поддержал ее и звероватый Григорий.

— И кто ж воинству нашему победу принесет? — Николай, всё ещё погруженный в мысли о собственной миссии и кознях Владимировичей, поинтересовался больше из любопытства.

— Пресвятой Георгий на коне змея бьет государь! — загадочно промолвил мужик.

— Точно, Михаил у нас ведь кавалерист! — подхватила Вырубова.

— И эти туда же! — тоскливо подумалось Николаю, — Маман меня убьет!

Но отхлебнув горячего чая в голову пришла неожиданная мысль.

— А что, — подумал про себя Николай, — раз так Мишкин хочет пусть берет с собой Ольгу и едут вместе в Мукден. Ольга не будет ныть о разводе, а мой младший раздолбай будет под присмотром Куропаткина. Тот генерал опытный и Мишкина к делу пристроит, и беды не допустит…

— Чую, чую ворожбу вражью на погибель христианам, надо ворога его чародейством победить! — Григорий закатил глаза к небу и что-то беззвучно зашептал.

— Мудрено говорит человек божий! — Аннушка потешно наморщила лобик.

— Видит Богородица козни вражии… — Григорий продолжил вещать, — Но ворожба японска нехристям не страшна.

— Вот оно как! — перевел для себя Николай, — И точно божий человек. В самом деле собрать кавказцев, азиатов и кинуть эту конницу на японцев. Они и нехристи, и в битве лютые, и на драку с большей охотой пойдут…

Николай ещё отхлебнул чаю.

— Не зря сегодня я чайку попил. Удачно… — Николай успокоился и, выпроводив собеседников, вышел покурить на балкон. Неожиданно под окном раздался мявканье, потом кто-то вылил на котов воду и те разбежались мгновенно прекратив ссору.

— Так бы маменьку успокоить… — сменивший в очередной раз настроение мужчина мечтательно усмехнулся в рыжие усы, — а то все гневается и всем жизнь портит.

В ответ на мысли императора с Невы басовитым гудком сирены ответил какой-то маленький пароходик.

— А ведь это идея! Пущай маменька съездить с Сандро и Рожественским на "Штандарте" в свою Данию, посмотрят на тамошний флот, может пару тройку кораблей из числа легких крейсеров и купят…

Пароходик, уверовав в свои силы, гуднул императору ещё раз.

— Заодно без нее и Аликс спокойна будет и Мишкину с Ольгой проще уехать в Манчжурию будет.

Под балконом, передразнивая смелый пароходик, покхекали простуженным басом гвардейцы охраны.

— А в принципе и остальных родичей, особенно Владимировичей тоже можно туда послать! — Николай сперва поразился собственной смелости, потом хихикнул, — А что мне одному на этой каторге мучится? Раз было явление Богородицы народу, вот пусть Андрюша Владимирович и везет в Артур через хунхузов и японцев святую икону. Завтра же потороплю Победоносцева — сами на всю Русь об чуде раззвонили вот пусть и являют его!

Под балконом снова похекали. В далеке торопливо и испуганно мявкнул кот.

— А если что, Владимирович и виноват будет… Толи не туда икону привез, толи дуром под пулю полез… И Матильда никуда от меня не денется!

Кот мявкнул ещё раз.

— Заодно дядя Вова и дядей Женей и меня будут пилить, а между собой ругаться! — настроение самодержца (и племянника по совместительству) значительно улучшилось. — А будут дядья гундеть, поедут к Мишкину на подмогу вместе в гвардией! Дедуля и Папа́ не стесня́лись воинством командовать при Плевне, так и эти пусть тоже лично добывают обещанную победу в маленькой и победоносной войне…

На этой пафосной ноте император докурил и пошел почивать…

КОНЕЦ (а может и совсем нет)

Октябрь (уже ноябрь) 2024, где то на просторах АТ

Дорогой читатель, с Вас комменты, лайки, ну и награды за тяжкий-претяжкий писательский труд!

Согрейте вашим теплом альтруистические авторские души)

Глава 8 — Сладкий-сладкий

Утро 23 февраля (8 марта) 1904 года.

Локация: где-то в Дальнем, спустя полчаса после прибытия канлодки "Кореец".

Несмотря на то, что так любовно отстроенный особнячок был занят Наместником ЕИВ Алексеевым, Сахаров не унывал. Были и запасные варианты. Например, как эта квартирка.

Градоначальник недавно построенного нового российского торгового города-порта Дальний господин Владимир Васильевич Сахаров спокойно пил чай. Из любимого блюдца. С баранками и медом. Хотя к чаю и прилагались различные восточные сладости и узкоглазая горничная с хорошей фигуркой и покладистым характером, но после пережитых перипетий с арестом горничную не хотелось. Совсем. Как и сладости.

Хотелось водки. Но водка кончилась. Был коньяк, но палёный. Китайский. И соджу.

Коньяка можно было выпить, но… Травиться дешевой подделкой у Сахарова желания не было.

Соджу напоминала арест и этого психа Беляева. Поэтому соджу вообще категорически не хотелось!

А ещё были незаконченные дела и планы на дневной поезд. Поэтому пить приходилось чай. Обычный зелёный чай. С медом и баранками. смотреть на изгибы горничной…

Ну любил Сахаров роскошь и самое лучшее. Любил! Так разве ж то грех? Грех иметь и не пользовать!

— Даааа… жизнь всё ж хороша! — подумал Сахаров, отхлебывая с блюдца маленький глоточек обжигающей ароматной жидкости и расстёгивая ворот тугого полковничьего мундира. — На ремонт "Корейца" и строительство укреплений теперь всё содержимое складов благополучно списано! Остались сущие мелочи: продать через Тифонтая залежавшуюся ткань, отдать китайцам на реализацию запасы керосина и доблестно отступать в Артур. Танака уже предупредил — японцы займут город максимум через полтора месяца… Так что,